smth
"Идиот", режиссер Максим Диденко. Театр Наций. 
27th-Jan-2021 09:51 pm


"Идиот", режиссер Максим Диденко. Театр Наций. Bez komentāriem. Ir vērts noskatīties!
Esmu bezgala pateicīga Rūtai, ka norādi uz šo izrādi viņa man iedeva. Tiešām lieliska izrāde!

Nedaudz iz krievu kritiķu un atsauksmju lapām:
Ингеборга Дапкунайте в роли князя Мышкина в дизайнерской фантасмагории со странными танцами
Режиссер и хореограф Максим Диденко славен своими экспрессивными опусами с применением механически двигающихся актерских тел, ярких красок и торжественного арт-рока. Таковы его московские зрелища «Хармс. Мыр» в «Гоголь-центре» и «Конармия» в Центре им. Мейерхольда. Главный хук «Идиота» — Ингеборга Дапкунайте в роли князя Мышкина.

«ИДИОТ». БАЛАГАН

«Идиот». Клоунада-нуар по мотивам романа Федора Достоевского. Театр Наций. Режиссер и хореограф Максим Диденко, сценограф и художник по свету Павел Семченко
Тенденция жанрового «снижения» Достоевского — не нова. На рубеже XX–XXI веков она возникла прежде всего в кино (например, фильм Романа Качанова «Даун Хаус») и литературе (роман Федора Михайлова «Идиот» и пьеса Владимира Сорокина «Dostoevsky-Trip»). Театр подхватил эту тенденцию лишь спустя десятилетие. Литературовед Светлана Иванова заметила, что «Достоевский, как никто другой из писателей XIX века, был чуток и восприимчив к первым ласточкам массовой культуры — а именно к газетному репортажу и „низкому“ жанру детектива. Они были для него одним из источников вдохновения. И невозможно заново опустить его героев с метафизических небес в породившее их лоно» 1. Оказалось ровным счетом наоборот, и спектакль Максима Диденко «Идиот» это вновь подтвердил.
Эксперимент в области синтеза жанров, направлений, форм вообще присущ его творчеству. Любящий провокацию и парадокс режиссер теперь выпустил спектакль, в корне отличающийся от прежних его работ. К «Идиоту» Ф. М. Достоевского он пошел через клоунаду — и это решение определило все законы, по которым строится спектакль. Для нашего театра привычно играть Мышкина в рамках психологической школы, текст романа это, безусловно, позволяет и предполагает. Но ведь поведение Мышкина — пример мышления трикстера, с той единственной разницей, что трикстер ведет себя так намеренно, а Мышкин — нет. Он алогичен изначально, даже природно, при этом Мышкин — самый свободный из всех героев, он единственный говорит правду, и она сходит ему с рук, потому что он — «идиот». В давнем интервью «ПТЖ» Вячеслав Полунин сказал: «Принцип клоуна: я самый идиот среди всех идиотов, которые среди вас есть, потому я имею право выходить в окно» 2. Клоун тоже свободен. Клоунское поведение Мышкина заложено самим Достоевским, но клоунами в спектакле Диденко делает всех персонажей. Способ существования един, он — способ «достать» то комическое и гротесковое, что есть в самом сюжете.
К слову заметим, что Диденко у Полунина косвенно учился и видел многие его работы, так что идея клоунады, очевидно, появилась неспроста. И если Полунин возродил в России жанр театральной клоунады, то Диденко использовал клоунаду как прием в рамках драматического театра с драматическими артистами (которые специально цирковому искусству не обучались). Такой принцип работы у него встречается часто: провокационным способом он «заставил» танцевать и петь не одного артиста (например, актеры Александринского театра в «Земле» освоили за короткий срок язык пластического театра, а не умеющий петь Илья Дель несколько раз номинировался на разные премии за вокальную роль в «Леньке Пантелееве»).
Однако назвать этот спектакль клоунадой было бы неправильно. Использование обезличивающего грима визуально напоминает спектакли Роберта Уилсона (это позволяет упоминать его имя всуе всем, кто плохо знаком с его творчеством), Мышкин, копирующий Чаплина, пантомимическое разыгрывание сцен — все это будто бы можно назвать клоунадой. Но если бы это всерьез был традиционный цирковой жанр, то попытка была бы явно неоригинальной: набор устаревших гэгов и трюков не вызывает смеха, карикатурность кажется забавной лишь первые минуты, прием быстро исчерпывает себя и наводит скуку. Тем более что полностью добиться отсутствия слова, пантомимически разыграть «Идиота» не удалось: в постановке есть несколько сольных песен и монологов на отвлеченные темы, почти брехтовского типа (а маска вообще предполагает своего рода отстранение).
Но если это игра в клоунаду, некоторое условие, которое зрителю необходимо принять, — ракурс восприятия меняется. Главный пафос спектакля — очистить материал от налета смыслов и интерпретаций, взглянуть на Достоевского как можно проще. История театра знает не один пример такого подхода, например, «Гамлет» Н. П. Акимова в театре им. Вахтангова (1932), где лозунгом спектакля стало отсутствие философии и рефлексии, а Гамлета играл комик Анатолий Горюнов: маленький, круглый, лысый. В «Идиоте» парадокс острее: Мышкин — не просто клоун, «рыцаря бедного» играет женщина (Ингеборга Дапкунайте), а все остальные роли — мужчины. Настасья Филипповна и Лебедев (Роман Шаляпин), Рогожин (Александр Якин / Евгений Ткачук), Аглая и Ганя (Павел Чинарев / Артем Тульчинский) — карикатурные, масочные персонажи, тоже клоуны. Травестия в спектакле создает необходимый режиссеру эффект иррациональности происходящего и тотальной комедийности: тут все наоборот, наизнанку, тут тройка коней едет по железной дороге, а Настасья Филипповна — исключительно демоническое начало. Взять хотя бы ее появление, превращение из движущейся шкуры, из мохнатого, звериного нечто в нуарную женщину с угольно-черными волосами.
Психология Достоевского заменяется игрой в клоунаду, при этом фабула романа сохранена с предельной точностью. Схожая модель у Диденко была заявлена еще в постановке «Шинель. Балет»: гротесковые, абсурдные интермедии, действующие лица которых — Гоголь и Пушкин, одетые в костюмы «гопников», пьют кока-колу, шутят пошлые шутки и гогочут.
На сцене помещена сферическая 3D-декорация, представляющая собой сложную конструктивистскую модель. Это не визуальное подражание сценическому конструктивизму 20-х, как было в «Леньке Пантелееве», а многофункциональное построение, задающее ритм и запускающее механизм действия. Подобного эффекта замкнутой системы с внутренним механизмом художник Павел Семченко достиг еще в постановке «Хармс. Мыр». Однако вразрез с объемным оформлением идет внешний рисунок спектакля: цирковой грим, видеопроекция, костюмы, движения — все это ведет к двухмерному изображению. Примитивизм здесь намеренноплакатный, но крутящаяся площадка помогает плоской картинке приобрести динамику и экспрессию, это противоречие статики и движения создает эффект мультфильма. Есть такая разновидность комикса, как графический роман — передача сюжета через рисунок, а не текст. Этот термин соответствует спектаклю гораздо больше, чем авторское определение жанра как клоунада-нуар.
Движения, пародирующие русскую народную пляску, музыкальные вставки в духе кабаре, мифические единороги и медведи, появляющиеся накануне приступа падучей князя или после него…. А все вместе — балаган на русскую тему, оперирующий стереотипами, низводящий до наглядного и примитивного изображения такую же непривлекательную действительность: если прочная духовная зависимость Мышкина и Рогожина долго и подробно описывается Достоевским, то в спектакле они «прилипают» друг к другу и не могут оторваться.
С одной стороны, этот «Идиот» низводит великий роман до растянутого на полтора часа клипа в духе масс-маркета. С другой — это сложное сопоставление текста романа с его физическим «клоунским» воплощением, сочетание комического и гротескового, узнавание культурных кодов. «Идиот», в отличие от остальных спектаклей режиссера, — голая система знаков, раздробленных и ничем не закрепленных, условность, заключенная в себе.


Bet vispār šodien slapjš sniegs un lietus teju visu dienu. Tikai pusdienās izmetu loku uz 3+ km. Vakarā negāju, jo nesaprotu - sagurums, apaukstēšanās, vai kas cits man šovakar uzbrucis.
Rīt no rīta brauksim uz testu, šodien pierakstījāmies. It kā nekas nav. Ne Ž., ne man kādas pazīmes. Vakarā gan tempereatūra 36,9, bet tai visādi iemesli var būt. Uztaisīsim abi, zināsim, vai varam droši braukt pie vecākiem.
Šodien atkal mans veikals atbrauca ar visām pasūtītajām lietām. Tik ierasti jau. Pavasarī bija katra reize īpaša, bet tagad norma. Tagad drīzāk liels piedzīvojums ir aiziet uz veikalu pakaļ pārtikai. Šķiet, ka tiešām šis ieradumus tagad ir labi iesakņojies mūsu ikdienā.
Veselības ministrs šodien ziņās saka, ka vismaz vēl pusgadu dzīvosim piesardzīgā režīmā. Tas gan priecē, gan skumdina. Priecē, jo varēšu dzīvot šādā nedaudz mierīgākā mājas režīmā, skumdina, jo joprojām būs bailes braukt pie vecākiem, jo nevar nekur aizbraukt ceļojumā.. Jāturpina vien dzīvot prātīgi.
Mamma rokās pa radurakstiem. Atrada atkal daudz interesantu lietu, jo tagad pa pagājušā gadsimta sākumu rosas. Vajadzētu apsēsties un visu tā smuki uzlikt uz papīra, lai redzam shēmas veidā visus atrastos radus. Ceru, ka šogad to izdarīsim.
Ak, jā! Varētu taču kaut ko par kaķīšiem arī uzrakstīt! Triša Pušu šodien izteikti moka. Vairākas reizes uzbruka māsai, turklāt arī guļošai iekodās kaklā. Nesaprotam mēs reizēm Trišu. Nē, nu reizēm arī Pušu nesaprotam. Tomēr jāatzīst tas, ka trīs gadus atpakaļ izdarītais (uzrakstīju meitenei, ka ņemšu kaķīšus) joprojām netiek nožēlots un mēs esam ieguvuši tik daudz prieka un laimes. Šie mums tiešām ir bezgala forši kaķīši! ;)
This page was loaded Mar 28th 2024, 6:56 pm GMT.