peļevčiks: satīra
– Благодарю. В общем, я твердо решил ограничить круг поиска чисто духовными
учениями, не претендующими на трансформацию социальной реальности – поэтому
исламских товарищей тоже пришлось отбросить.
– Сатанизм? – поднял бровь Аристотель Федорович.
Борис усмехнулся.
– Сейчас уже стыдно признаться, – сказал он, – но пару лет я ему уделил. И пришел к
выводу, что все существующие на Западе формы сатанизма – это просто ряженые. Мэрлин
Мэнсон никогда не занимался сексом со свиньей – врал, подлец, свинья его убила бы на
месте. Американская Церковь Сатаны – это, скорей всего, спонсируемый ЦРУ реликт
холодной войны, призванный доказать человечеству необычайную широту американской
веротерпимости. Главное, знаете, чтобы сатанист не отрицал Холокост и верил в демократию
и рынок. Еще есть разные формы черной мессы для пожилых европейцев из среднего класса,
но это в большинстве случаев просто попытка сделать предклимактериальный секс-свинг
чуть интересней. Если там и присутствует элемент служения злу, то совсем маленький, как
при торговле просроченным йогуртом.
– Выходит, – с легкой иронией спросил Аристотель Федорович, – совсем была пустая трата
времени?
– Практически да. Но выводы я все же сделал. Я понял, что при поиске истинного учения
надо обращать внимание прежде всего на используемую им образность. А не на слухи,
которые о нем ходят, и даже не на его саморепрезентацию, ибо она по многим причинам
может быть не вполне искренней… Я решил довериться символам, поскольку они прямо
выражают ту суть, которую слова только размывают и прячут.
– Поясните, пожалуйста, – попросила Румаль Мусаевна.
– Ну например, – ответил Борис, – западный сатанизм бесперспективен уже по той
причине, что его центральным образом является вписанная в звезду козлиная морда. Это,
если коротко, учение для козлов – что можно понять либо по прямо явленному знаку, либо
после многолетних изысканий, за время которых искатель вполне может окозлиться до
полной невменяемости сам. Западный сатанизм – не зло, а мелкое рогатое животноводство.