nedaudz par sadzīvi, laulībām un bērniem:

Великие поддавки

Игра, в которую можно выиграть, не стоит свеч. В игре, которую можно завершить победою, есть какая-то унижающая мужчину мелочность. В мире есть всего три достойных в своей обреченности занятия: воевать с Соединенными Штатами Америки, добиваться личного бессмертия и быть отцом семейства.

Раунд I. Женитьба

Жениться легко. Так же легко, как стартовать на марафонскую дистанцию. В сущности всякий человек может стартовать на марафонскую дистанцию даже и на чемпионате мира по легкой атлетике. Первые минут десять можно даже лидировать, обгоняя мастеров спорта международного класса по той простой причине, что они собираются сдохнуть только после финиша, а вы собираетесь сдохнуть уже через пять минут.
По правилам жениться надо, конечно, в церкви, с подружками невесты, флердоранжем и словами "пока смерть не разлучит вас". Другое дело, что правила эти слишком сложны, и, как в советских летних лагерях выдумали пионербол на замену волейбола, в нашей игре выдуман гражданский брак, пилотное соитие, пилотная ссора, пилотная беременность, пилотная измена – как будто если вы преодолели это все до заключения брака, то преодолеете и потом. Не преодолеете, не надейтесь.
Молодым людям, заключающим брак, свойственно думать, будто все эти медовые месяцы, ссоры, измены, несовпадения характеров и привычка разбрасывать носки суть сознательные действия супругов. На самом же деле все это стихийные бедствия. Глупо же думать, что если сегодня небо хмурилось, а дождь так и не пошел, то и завтра он тоже не пойдет. Почему же вы думаете, что если сегодня поссорились с любимой и сразу же помирились, то помиритесь и завтра? Глупо так думать. Дождь пойдет обязательно. Он просто ждет, чтобы вы вышли из дома без зонтика. И с любимой вы поссоритесь обязательно, ссора просто ждет, чтобы вас связывали обстоятельства, достаточные для вас, чтоб жить с этой женщиной всю жизнь, какою бы она ни была стервой, и для нее – чтоб жить до гробовой доски с таким мерзавцем, как вы.
Правильная тактика семейной жизни начинается, таким образом, с понимания той простой мысли, что жизнь эта неминуемо станет адом. Правильно выбирать невесту следует на том основании, что жить с этой женщиной придется в аду, и сама она – исчадие ада.
Вот несколько примеров. Есть, скажем, мужчины, которых утешало бы, если б терзающий их у адского горнила бес имел большую и красивую грудь либо же стройные ноги. Названные качества в женщине и вправду иногда бывают похвальны, но надо понимать, что в корчах людям свойственно зажмуриваться, а в адском котле иногда кипятят вниз головою. Так что предметов, способных принести вам утешение, вы вполне можете не увидеть по физиологическим причинам.
Некоторым мужчинам приятно, чтобы мучила их умная женщина, богатая женщина, преуспевающая женщина, хорошо воспитанная женщина либо же женщина с хорошим вкусом. Тут никаких советов быть не может. Мне действительно знакомы мужчины, способные терпеть издевательства ради денег или издевательства, осуществляемые вежливо. Лично я понимаю, что многое способен простить ребенку, а потому женился на особе очаровательно инфантильной, каковая инфантильность позволяет мне быть бесконечно снисходительным, как снисходителен закон к малолетним преступникам. К тому же инфантильность, в отличие от груди и ног, никак не портится со временем, и говорят даже, что жена моя под конец жизни совсем может впасть в детство. А мне только того и надо.
Если воспринимать супружескую жизнь тактически, то хорошее воспитание и ум предпочтительнее, конечно, хороших ног. Пока женщина молода, хорошие манеры могут отчасти компенсировать кривизну конечностей, а красивые конечности успешно компенсируют дурное воспитание. Однако же в зрелом возрасте хорошие манеры компенсируют и недостатки ног, и самый возраст, а ноги как таковые уже не компенсируют ничего ввиду целлюлита.
По большому счету семейная жизнь, как и всякое достойное внимания занятие, движется к неминуемому краху. Выиграть здесь невозможно, но можно красиво проиграть. Красивым проигрышем исторически считается смерть одного из супругов, наступившая раньше развода. Остающийся в живых супруг если плачет и убивается над гробом, то проиграл красиво, доказав судьбе, что любовь выше старости и смерти. А если не плачет совсем, а только радуется праву наследования, то он тогда дурак набитый, потому что какого же черта было жить всю жизнь с человеком, над гробом которого ты не плачешь.
Неопытные игроки в совместную жизнь думают, будто красивая и счастливая совместная жизнь описывается формулой "Они жили долго и счастливо и умерли в один день". Но формула эта небезупречна. Достаточно сказать: "Они жили долго и счастливо, пока не узнали, что многие живут и дольше, и счастливей", чтобы сказочная формула превратилась в пошловатую шутку.
Красивая совместная жизнь есть череда отказов. В том или ином порядке придется отказаться от молодости, красоты, модности, верности, страсти. Потом придется отказаться и от самого предмета совместной жизни. Потом – от горя о потере. Потом – от самого себя.
Последним козырем в этой игре остается ирония. Приятель моего деда, умирая, сказал: "Наконец-то этот бардак заканчивается". Кому-то же он это сказал. Кто-то же оценил его ухмылку.


Раунд II. Дети

Посреди Италии, в зоне традиционного производства сыра пармезан случилось мне однажды посетить с экскурсионными целями замок Фонтанеллато. На стенах этого замка я видел самую трогательную и трагическую картинную галерею. Это была галерея фамильных портретов, писанных пять веков подряд с каждого из владельцев замка. Начиналась галерея портретами мужественных людей с открытыми лицами, смелыми взглядами, а еще люди эти были в воинских доспехах и с оружием в руках. По мере прохождения лет и моего прохождения по залам лица на портретах становились все утонченнее, воротнички становились все крахмальнее, пальцы все тоньше, а глаза все злей и тревожнее. От поколения к поколению владельцы замка Фонтанеллато все меньше махали мечом на свежем воздухе и все больше занимались политикой, каковое занятие не приносит счастья.
Наконец в последних залах утонченность лиц дошла до болезненности, злость в глазах стала бессильной, властная складка по краям губ стала обидчивой, ибо властности было все больше, а власти все меньше. На последнем портрете был изображен форменный горлум, жалкий уродец, прославившийся только тем, что продал фамильный замок муниципальным властям, поскольку не хватало денег на кокаин и хлеб. Если бы первый сеньор Фонтанеллато увидел этого своего последнего отпрыска, то наверняка по средневековой горячности разрубил бы мечом пополам до седла.
Это я говорю к тому, что дети, цветы жизни, никогда на свете не оправдывают родительских надежд. А раз так, то, надо думать, не для оправдания надежд и появляются на свет. Ну это простая мысль. Я, например, хотел дочку, чтобы она ходила в кружевных платьицах, влезала ко мне на колени и нежно целовала меня в щеку. И действительно в кружевных платьицах она иногда ходит, старательно оборвав сначала кружева на том основании, что кружева щекочут шею. На колени ко мне она тоже влезает, но обыкновенно в тех случаях, когда удастся ей на дворе во время прогулки разыскать толстую палку и хочется попробовать, что будет, если изо всей силы треснуть палкой папу по голове. А в щеку дочка меня за два с половиной года жизни целовала два раза, и поцелуи эти я храню в сердце вместе с ударами палкой по голове.
Тайна родительского счастья в том и заключается, что сначала ты решаешь любить ребенка, а потом уже думаешь – за что. Здесь тактика поддавков доходит до совершенства, и заведомый проигрыш при правильной игре – великолепен.
Удачливый игрок сначала научается любить ребенка за то, что ребенок не слушается. Можно, конечно, ребенка бить или как-нибудь еще строго наказывать, но это некрасивый проигрыш, как некрасив вообще проигрыш тирана. Тиран-то убежден, что его любят, а его просто боятся. Куда красивее использовать непослушание ребенка, чтобы постепенно изгнать из себя желание кем-либо управлять и кому-либо приказывать.
В конце концов, невозможно представить себе большего счастья, чем выходной день, утро, взрослый сын зашел в спальню пожелать родителям доброго утра да так и унес на ногах отцовские тапки, на плечах – отцовский халат, а заодно и отцовскую книжку, отцовскую чашку чая, любовно приготовленную женой. Унес, собачонок, все, потому что мне ничего этого и не надо, если подумать хорошенько.
А маленькая дочка ползает по спящему еще отцу, откусывая ему уши, поскольку ей хочется чего-нибудь покусать, а мне уши не нужны, и вырывая отцу волосы на груди, поскольку ей интересно вырывать волосы, а я могу и потерпеть ради такого счастья. Редко случаются такие безоблачные дни. И быстро кончаются.
Старик в вольтеровских креслах, может быть, половину оставшейся жизни отдал бы, чтоб тридцатилетняя дочь укусила его за ухо просто из баловства. Но куда там! Дочь укрывает пледом, дочь оплачивает в сберкассе счета за коммунальные услуги, дочь напоминает выпить лекарства. А все потому, что баловать надо было детей, поскольку детское баловство – лучший ответ звериной серьезности календаря.
Следуя моей тактической схеме, надо постепенно научаться любить детей за то, что они балбесы, за то, что покупаешь им игрушку, о которой все собственное детство мечтал, а они, наплевав на родительскую ностальгию, просто зашвыривают подарок в дальний угол, ничуть им не интересуясь. Потому что они новая жизнь, и нечего дарить им старые игрушки.
Однажды, едучи в машине, я расслышал вдруг по радио пару строчек из популярной песенки Леонарда Коэна: "Вот она, твоя смерть, в сердце твоего сына. Вот она, твоя смерть, в сердце твоей дочери". И подумал – правда.
Следуя моей тактической схеме, надо воспринимать детей как лучшее средство от страха. Люди испокон веков пытаются выдумать какую-нибудь вещь поважнее жизни. А вот она бегает, рыжая, с замызганной плюшевой собачкой в руках. С тех пор как у приличного человека появляются дети, он уже не боится умереть. Он боится не умереть вовремя.
Это красивый проигрыш. В доме у меня есть собака. Живая собака. Как-то раз я спросил дочку, любит ли она собаку. И дочка сказала, что любит, что вообще не может без собаки жить и очень понимает Малыша из мультика про Малыша и Карлсона, поскольку без собаки жизнь действительно невозможна.
– Позови собаку,– сказал я.
– Дружок! – закричала дочка, полезла под кровать, нашла там своего замызганного плюшевого щенка, принесла мне и сказала: – Вот, Варя позвала Дружка, и Дружок пришел.
Оказывается все это время я называл собакой собаку, а она называла собакой игрушку. И была права, потому что плюшевый щенок отчаянной любви получает от девочки куда больше, чем живая собака, а стало быть, плюшевый щенок более настоящий.


Раунд III. Самораздача

Складное изложение мало-помалу рассыпается. Стройная теория разваливается на отдельные эпизоды. Вот, например, мы с дочкой как-то играли в плюшевого утенка. Дочка сказала:
– Утенок пошел на хитрость.
После чего утенок долго еще на хитрости сидел, прыгал с хитрости на пол и звал на хитрость медвежонка. Хитрость была плетеным сундуком.
А четырнадцатилетний сын давеча написал мне расписку в том, что через пять лет главным для него будет учение в институте, тогда как девушка, в которую он влюбится, будет на втором плане. Расписку я бережно храню, чтобы, когда мальчик станет выпучивать глаза от любви, я предъявил ему расписку со словами:
– Помнишь, малыш, несколько лет назад я же говорил тебе, что важнее этой девушки нет ничего на свете.
Видите ли, быть отцом семейства – это самораздача. Чувствуешь себя Джоном-Ячменное-Зерно. С каждым годом меня становится все меньше. Что бы то ни было стройное расстраивается, начиная с живота, постепенно становящегося пузом.
Я думаю, людям, чтобы жить вместе, недостаточно просто заниматься сексом или просто быть записанными в одну метрику. Надо вместе заниматься каким-нибудь эмоциональным делом, причем все равно каким. Сид и Нэнси, например, разрушали себя при помощи наркотиков. Бонни и Клайд грабили. Многие люди совместно воспитывают детей, но тогда дети выпадают из общей игры, становясь в ней всего лишь фишками. Многие совместно зарабатывают деньги, но опять же дети выпадают, потому что их задача не зарабатывать, а тратить.
Я же распыляю себя по мелочам. Знаете, всякие такие мелочи, на которые совестно даже обращать внимание, становятся предметом моего внимания. Сапоги Bruno Magli для жены, свитер Lora piana для дочки на последние деньги приятеля, каковой одалживает без всякого раздумья, ибо чем бессмысленней подарок, тем прекрасней. Собрание сочинений Гарри Поттера для сына, потому что факультет Слизерин куда реальнее восьмого класса "а". Да мало ли что еще: деревья, посаженные в саду, собака, подобранная на стройке, другая собака, съевшая полиэтиленовый пакет и погибшая от перитонита после многочасовой операции. Мармеладовый медвежонок, которым подавился сын, когда был маленький. Железный игрушечный самосвал, приволоченный женою из командировки. Отрезанная рука девушки-манекена, найденная моею женой в скверике, где сейчас построили новую гостиницу "Балчуг". Не помню уже, просто ли мы целовались в том скверике или было что-нибудь противоречащее общественной морали. Неважно. Выдуманную историю все равно не отличишь от настоящей, как живую собаку от плюшевого щенка.


Великие поддавки

Игра, в которую можно выиграть, не стоит свеч. В игре, которую можно завершить победою, есть какая-то унижающая мужчину мелочность. В этом смысле семейная жизнь, господа, типичные поддавки. Судьба там всякая, частная собственность и государство пожирают мои шашки одну за другой, а я знай растрачиваю себя на глупые мелочи. В этих мелочах меня уже больше, чем во мне самом. Не надо только думать, что, дескать, придет смерть, а я расфасован по игрушкам и подаркам, сердца горестным заметам и заметкам в газете. Никакого бессмертия в семейной моей жизни нет, а просто получается трогательно.
Как-то раз моя маленькая дочка выдумала игру. Она пихала мне в рот чайную ложечку, и игра состояла в том, что в ложечке как будто перец, а я должен охать и ахать, как будто наглотался перцу. Я охал и ахал, девочка прыгала от восторга. Игра повторилась раз пятьдесят, пока мне не надоело. Тогда девочка убежала на кухню, насыпала в свою ложечку настоящего перцу и, пользуясь моею невовлеченностью в игру и невнимательностью, накормила меня перцем. Я охал и ахал как в первый раз. Ложечка без перца ничем не отличалась от ложечки с перцем. Плюшевая собачка была реальнее настоящей.
Если вы не видите в этом отчаянной красоты, а хотите только, чтоб дети ваши окончили Массачусетский технологический колледж, тогда зачем вы прочли всю эту гору слов?

ВАЛЕРИЙ ПАНЮШКИН