Человек из Общей Хаты
— Я — «совок». Я в красном галстуке ходил, я был комсорг класса, а потом, в армии, комсорг роты. И я во многом разделял эту идеологию. Я верил в то, что можно лучшего человека создать. И мой герой, банкир, — такой же «совок». А что ему делать, тренированному «совку», сейчас? Куда ему применить результат своего труда, если его учили работать на благо общества, а сейчас работа ради общего блага никому не нужна? Горячее сердце из груди вынуть, по Горькому, — для этого нас тренировали. И вот это сердце из груди вырываешь — а оно никому не нужно! «Сердце не нужно, ты просто дай закурить, — тебе говорят. — Ну, или денег, там, одолжи».

— Таких людей, как я, много. Перестройка, резкое разочарование в ценностях, совпадает по времени с возвращением из армии. Возвращаешься, а все, к чему ты себя готовил, теперь ничего не стоит. Что делает тогда человек пассионарный? Он начинает весь мир презирать, уходит в жесткий андеграунд. Делает деньги, даже идет на преступления… Да, я считал, что могу быть писателем массовым. Ан нет. Минаева читают — офисный планктон требует своей идеологии, своего глашатая. Потерянное поколение в глашатае, видимо, не нуждается.

/ http://www.rusrep.ru/2010/03/andrey_rubanov/