pirmā līmeņa īrisi
stāts par humoru, linkā pie vistu_zagļa pamanīts; labs stāsts, pamācošs:

Про большие ириски (извините за ассоциацию первого уровня).
Была история, которую потом пересказали трое из четверых её участников, в последний раз я слышал её недавно на концерте Шендеровича.
Она того стОит.
Излагает бард Михаил Кочетков:
— Анекдоты могут сочиняться сами, при условии, если в компании находится человек, полностью лишенный чувства юмора.
Это был водитель Шифрина, который вез нас из латвийского посольства в какое–то другое место. Впереди сидел Иртеньев, а сзади – Шендерович и Кочетков. Попали в пробку, и тогда он как хозяин ситуации говорит: «Я сейчас расскажу одну смешную историю. Это было под Ковровым, Владимирской области. Там зима была – градусов 40 мороза, а мы пошли ловить тех, кто в самоволку убежал. Ходили–ходили – никого не нашли. Пошли греться. В это, в вокзал. И тут один чучмек попался. Ну, мы к нему, а он как драпанул по путям. А я спортсмен – за ним. Он – от меня. Бегу–бегу – догнать не могу. Минут 15 за ним бежал. Расстроился. И тогда – ка–ак спуртанул, как догнал его, как дал ему по башке – он без сознания упал, в снег прямо. Ну, я сел на рельсы, жду. Минут через 20 наши пришли, повязали того, как коня, и отвезли в кутузку. А я прихожу после дежурства, штаны снимаю – а у меня во–от такие яйца. Отморозил. Прихожу к врачу. А мне этот фельдшер, или кто там был, прописал три укола в день. Каждый день. Больно так, я вам скажу! Целый месяц. Три санитара – три укола. Месяц проходит – нормальные стали. А мне на побывку надо ехать. Я думаю: если б у меня были вот такие, то меня бы, может, девки больше любили. Я уже их и на мороз выносил, и в холодную воду окунал – ничего не помогает».
И замолчал. Я говорю: «Что, всё?» Он: «Да».
А надо быть Иртеньевым… Он говорит: «У меня тоже был случай. Я в самоволку пошел… А меня на вокзале–то словили. А я как драпанул. А он за мной – мужик. Огромный такой. Минут 15 от него увертывался, но он догнал, сука, как дал по башке, очнулся – уже на нарах. Потом оказалось, что он яйца отморозил…»
Тут Шендерович вступает: «А я в армии фельдшером был… Приходит к нам один, с во–от такими… А у меня три санитара. Ничего не умеют. Ну, я все лекарства, что у меня были, — ему прописал. И они у меня целый месяц практиковались. Сейчас ребята делают укольчики – не заметишь. Как комар. Хочешь, Мишка, — ты у нас все время болеешь, тебе уколы нужны, — хошь, телефончик дам?» – «Нет, не надо». – «Тогда ты рассказывай».
Ну, я и говорю: «Когда я был яйцом…»
Мы все тронулись… А водитель спрашивает: «Почему яйцом?».