Два часа ночи: сиянье луны. Поезд остановился
посреди чистого поля. Вдалеке пунктиром — огни города,
холодно мерцающие на грани зрения.

Как будто некто так глубоко погрузился в сон,
что никогда не вспомнит, что был там,
вернувшись в свою комнату.

И как будто некто так глубоко погрузился в свою болезнь,
что всё, бывшее днями жизни его, превратилось в несколько
мерцающих точек, холодных крошечных точек,
роящихся на грани зрения.

Поезд стоит, совершенно застыв.
Два часа ночи: яркая луна, звёзд почти нет.