Геологическая экспедиция заканчивается отчётом. Так принято. Стандартная схема геологического отчёта _{(в сильно упрощённом, разумеется, виде)} — где работали (климат, рельеф...), что наблюдали (горные породы, минералы, руды...), какие выводы получили. Остальное остаётся за кадром, или, точнее — за переплётом "кирпича" отчёта. Позднее кое–что помаленьку проклёвывается в воспоминаниях, дневниках или книгах. Кстати, о книгах. В "Территории" Куваев кратко упоминает о геологе Дамере, погибшем в Кетунгском нагорье в самом начале геологического изучения Чукотки.

Прообразом Дамера послужил, скорее всего, Владимир Георгиевич Дитмар, работавший на Чукотке в 1934–35 годах и выживший, в отличие от своего литературного двойника. Почему речь идёт о выживании, вы поймёте, если заглянете в комментарии, где выложена вводная часть геологического отчёта "Северной чукотской экспедиции". Для тех, кто не любит ходить далеко — краткое изложение от автора отчёта.

Вся эта работа есть любопытный случай сочетания различных неудач.
Небольшая полевая партия, без привозных рабочих и транспорта, была высажена на пустынный берег, вдали от всяких местных советских центров, и без радио.
Свои сотрудники оказались не на высоте. Вместо активной борьбы с препятствиями, они стали прятаться от них и отказываться от работы.
Местное население проявляло весьма большую неохоту работать в экспедиции, вследствии религиозных представлений по их понятиям, я, вылезший из моря, был мёртвым – и почти полное незнакомство с денежным обращением.
Ставка на оленей оказалась битой. Олень на Чукотке не пригоден для походных операций, маршрутных экспедиционных работ.
Собаки в зиму 1933 – 1934 года в этом районе почти все подохли от чумы, и население имело в нашу зимовку лишь щенят, изредка по 1–2 собаки на ярангу.
Чукотское море осенью 1934 года было свободно от льдов, и сильные волны не только препятствовали путешествию в лодке по нём, но и делали эти путешествия чреватыми различными опасностями.