| |
[Aug. 21st, 2010|02:05 pm] |
Чтобы не портить первое впечатление - не попадайтесь на глаза второй раз.
Каникулы в Думе заканчиваются. Отдохнувшие депутаты возвращаются к безделью.
- Првет, приходи, у меня день рождения!
- Меня жена не пускает.
- Ну отпросись.
- А наручники как отстегнуть?
- Девушка, хотите со мной отдохнуть? Сходим в боулинг, сделаем барбекю, посидим в джакузи?!
- Хочу!
- А как вас зовут?
- Клава!
- Хм... Значит, так, Клава, программа несколько меняется: лапта, пирожки с ливером, душ!
Я работала воспитателем в детском саду, в группе был мальчик 3,5 года, звали его Козлов Паша. Однажды прошу его:
- Павел, принеси мне, пожалуйста, стульчик.
Он отвечает:
- Меня не Павел зовут, а Паша.
Я:
- Вот вырастешь такой же большой, как папа - все будут тебя называть Павел.
Паша:
- А у меня папа большой, но все его козлом называют.
Каждый кузнец своего несчастья. 1986 г., весна. Я после учебки еду на какой–то там неведомый Кавказ. Два часа ночи. В зале ожидания Харьковского жд. вокзала места нет, поэтому сижу на привокзальной площади на своем мешке, зато и покурить можно. В десяти метрах от меня под тусклым фонарем стоит мой товарищ и читает найденную газетку. В начале слышен блатной музон, а затем, увидев издалека солдатика под фонарем, к нему подруливают пятеро ублюдков с кассетным магнитофоном.
- Эй, салага, дай померить очки (снимают, меряют)
Товарищ мой, абсолютно не боец, маленького роста очкарик. Замер и только испуганно пережидает издевки. Вот уже с него сняли шапку, второй снял ремень… Пошли вопросы:
- А почему ты не куришь? Салабон, а где твой автомат? И тд. На носу ему сделали сливку. Ну и как водится пару саечек за испуг. Я из темноты смотрел на это и задумчиво улыбался. Вы в праве спросить меня: Какого хрена ты задумчиво улыбался, когда пятеро ублюдков куражатся над твоим боевым товарищем!!!? А думал я над жестокостью судьбы злодейки: Ведь эти пятеро несчастных уродов чувствовали себя королями куражась над маленьким солдатиком, но даже и не подозревали, что их жизнь в эту секунду дала трещину, и что на самом деле находятся они внутри глубочайшей задницы, а вернее внутри огромной подковы, скрытой от них в темноте. Эти бедные, злобные гопники, имели несчастье войти как раз в разрыв этой подковы, не заметив ее. Вот подкова превратилась в бублик. Огромный такой бублик, состоящий из трехсот пятидесяти рыл личного состава и все как и я загадочно улыбаясь, медленно, в полной тишине смыкались к центру. Когда эти пятеро все поняли, у них был такой ужас на лицах, что если их сфоткать, то можно фотками пугать нечистую силу.
Когда все закончилось, мы их отволокли в кусты. Я их не разглядывал, но о серьезности их состояния, красноречиво говорили малюсенькие шестеренки из магнитофона, лежащие под фонарем. |
|
|
