|
Aug. 18th, 2010|07:58 am |
Жизнь продолжается...-УКОРАЧИВАЯСЬ.
Удача, как женщина. Если за ней не бегать, она обидится и сама придёт.
Как говорит наш инженер по технике безопасности, ничто так не радует глаз, как второй глаз.
1991 год, в стране агония перестройки. Нет уверенности в завтрашнем, сегодняшнем и вчерашнем дне. Кто помнит, тот помнит. Г. Львов. Мой друг живет с отцом, матерью, двумя младшими сестрами и бабушкой мамы.
Бабушке, а вернее прабабушке за девяносто, она плохо слышит, лет десять не была на улице, еле ходит по квартире до туалета и обратно. Доход семьи - зарплата родителей врачей и маленькая пенсия. Житуха с каждым днем все голоднее и напряженнее. И бабушка стала частенько хандрить и ныть: - Бог не дает мне смерти. Все мои сверстники уже там, детей я пережила и только порчу жизнь внучке и ее семье...
Вечером вся семья пришла на семейный совет в бабушкину комнату и отец начал:
- Бабушка, ты нам не только не мешаешь, а даже наоборот. Мы хотели тебя оставить в покое и не тревожить, но нам не прожить без твоего жизненного опыта. Бабушка принимай дела, ты с этой минуты будешь у нас казначеем. Твое слово закон, а то без четкого списка расходов нам ни на что не хватает. Вот тебе наши две зарплаты, командуй.
И бабка обложилась тетрадками, кошелечками и баночками с мелочью. Каждый день все члены семьи по утрам вставали к ней в очередь, чтоб взять денег на карманные расходы. Бабушка заметно ожила, она умудрилась выкружить 120 руб. на новый пылесос, тем более, что родителям подняли зарплату на 40 и 60 руб. По выходным правнуки (если хорошо себя вели всю неделю) получали по рубль пятьдесят на кино и мороженое. Через пару лет старушка деловито жалела семью: - как вы будете без меня, ведь все растрынькаете...
Она умерла счастливой, нужной своей семье, и так и не узнала, что Всех ее "семейных денег" 400 рублей с копейками... не хватит на один трамвайный билет который стоил 10 000, да и деньги были уже другие.
Молодой врач, только-только окончивший Ленинградскую Военно-Медицинскую Академию в приснопамятные Советские времена, попадает на службу в строительный батальон, или, как тогда говорили – в стройбат. Его сразу вызывает к себе командир части – старый седой майор и говорит: «Наша часть является интернациональной. У нас работают и узбеки, и киргизы, и грузины, и азербайджанцы, и, конечно, русские. Всех этих людей сближает одно – все они не хотят работать. Ради того, чтобы не пойти на работу, они готовы «сачковать», притворяясь больными. Приказываю Вам обеспечить завтра выход всех наших солдат на работу. За каждого «сачка» получите по выговору!».
Всю ночь молодой лейтенант провёл без сна, ибо в Академии его учили другому: «Лучше трёх «сачков» принять за больных, чем одного действительно больного солдата за «сачка». Утром он вызвал фельдшеров и приказал развести в нескольких трехлитровых банках раствор марганцовки. После этого, по его приказу, были сдвинуты несколько столов и накрыты белыми простынями. В самой середине этих столов стояли трёхлитровые банки с раствором марганцовки, лежал шприц Жане (Огромный шприц, применяемый в оторинолярингологии для промывания ушей, если вдруг у кого-то вдруг возникали серные пробки), непонятно откуда взявшаяся игла, длина которой позволяла проткнуть насквозь тело самого упитанного или «накачанного» человека(«Накачанным» или «качком» - называли человека с чрезвычайно развитой мускулатурой – прим. автора), огромный секционный нож и ряд инструментов, применяемых в травматологии: дрель, долото, молоток и т.д.Лейтенант медицинской службы был готов к первому дню службы на своём новом месте.
Утром весь личный состав этого стройбата стоял у дверей лазарета желая «откосить» от работы по болезни, а если повезёт, то провести несколько дней на больничной койке.
Двери распахиваются настежь и солдаты, оживлённо говорившие о чём-то друг с другом, тут же умолкают и настороженно смотрят на столы, как кролик смотрит на удава. Лейтенант выбирает самого крепкого солдата и приказывает: «Раздевайтесь до пояса!» Пока тот, косясь одним глазом на столы, раздевался, доктор с бульканьем всасывал в шприц Жане раствор марганцовки. Когда шприц наполнился, лейтенант, не спеша надел на него иглу, и обратился к раздетому по пояс бойцу: «Уважаемый! Повернитесь ко мне спиной, а руки сложите на груди. Я буду делать вам укол. Когда моя иголочка уткнётся Вам в ладонь, вы мне скажите об этом и я отдёрну её назад…» Солдат рухнул в обморок. Его, конечно, откачали, но пока этот лейтенант служил в указанном строительном батальоне, «сачков» там не было. В лазарете лечились только по-настоящему больные солдаты. |
|