13:20 - minkas
÷
28. Jūnijs 2013
13:54 - Banālās patiesības: #234624
Labais ir labais tikai labajam. Dzīvais ir dzīvais tikai dzīvajam. Akmeņiem un pannām mēs esam tikai fiziska mijiedarbība. Sev mēs, protams, esam dzīvi (ar retiem, ļoti skumjiem mentālās paralīzes gadījumiem) - un tādi mums ir arī citi. Un tomēr būtu absurdi izturēties labi un dzīvi pret kaut ko, kas nepazīst vērtējumu un kas nepazīst dzīvību. Nav saprātīgi nopietni runāt ar pannu vai mīļi glāstīt akmeni - tie neko no tā neiegūs (tiem neko nevajag). Dzīve ir dzīvo darīšana - pašvērtība. Arī labais ir pašvērtība - ciešanu novēršana, un tas viss - dzīvībai. Bet dzīvība - nekam citam. Galu galā viss dzīvais - dzīvībai, bet dzīvība pati - nekam. Bet tas nekas, jo dzīvība tomēr ir lielāka par katru tās nesēju, turklāt ar to der sadarboties tikai tik, cik tas ir izdevīgi mums (tīrs savtīgums ir labvēlīgākā iespējamā attieksme), līdz ar ko mēs neesam tai neko parādā kā vien to, ko gribam no tās saņemt. Un saņemt gribas labo - tīru saskaņu sevī un ar apstākļiem. Līdz ar ko ir tikai izdevīgi to ap sevi vairot (citur to ap sevi darīs citi). Cik bīstama tad ir abstraktu likumu ideja, it kā indivīdam nebūtu tiesību lemt par labo - viņa vietā tiek noteikta "absolūta" kārtība. Bet absolūts ir tikai vienaldzīgais - tas dzelzs gabals, ko mēs saucam par pannu, tas molekulu blāķis, ko saucam par akmeni - un tas tiešām neiebilst, ja sakām, ka tas ir "tikai" akmens, jo tas tiešām ir tikai akmens. Savukārt dzīvība ir konstanti kontekstuāla, neizbēgami mainīgi atbildīga par sevi - jo par to neatbild neviens cits. Labais - dzīvības kopšana - ir savtīgākais iespējamais. Savukārt, jebkura savas dzīvības atdošana (mēs tās mēdzam saukt par tiesībām - lūkojoties no aplamā "absolūto" noteikumu jeb "likumu" rāmja) ir pakļaušanās tam, kas ir "tikai" un kļūšana par "tikai". "Tikai" kā pretstats tam absolūtam, kas, sevi iekšēji noslēdzot, ir dzīvība. Tā ir kļūšana par tikai pilsoni, par tikai māti, par tikai darbinieku, par tikai dzērāju, par tikai prezidentu vai tikai Maiklu Džeksonu. Tā ir dzīvības lietiskošana, nogalināšana. Vārdu labā funkcija nav pašmērķīga - vārdiem kā dzīvības instrumentiem jākalpo dzīvībai. Vārdiem jālauž, vārdiem jāliec, vārdiem jāuziet tukšās telpas, kas aizbultētas, lai pasargātu dzīvību no jaunām iespējām. Ne tā, ka būtu kāds absolūts likums, kas teiktu: "Dzīvībai ir taisnība! Laidiet viņu visur!" Dzīvība ir mūsu pamats, līdz ar ko mūsu savtīgi godīgais un labais pienākums ir dzīvot un augt, un mainīties par spīti visiem vārdiem un statusiem. Tikmēr kalpot vienaldzībai - vai no augšas ("Es esmu Viskrutākais (jeb Tikai Krutākais)" - ievērojam statusu un verdzību tam) vai no apakšas ("Es esmu Vissūdīgākais (jeb Normālais)") - ir pilnībā bezvērtīgs darbs. Pannām, akmeņiem, statusiem un vārdiem ir mazāk nekā vienalga, ko tu ar viņiem dari. Vienīgais, kas mums atliek, ir nenogalinātā īstenība, kas raksturo mūs bez vārdiem. Un nav jau izvēle - vienīgā izvēle ir individuālā nāve. Un pat ar to dzīvībai pāri sevišķi netiks nodarīts. Globālais genocīds? Lai būtu - kad dzīvības vairs nebūs, paliks tikai vienaldzība. Un tas ir vienalga. Nav nekā ārēja, pret ko atskaitīties. Tikai tas, kas notiek šobrīd - dzīvība.
21:52 - Repost: Одиночество мужчин
Иногда я с ужасом думаю, каково быть мужчиной.По большому счету, о нем, о мужчине никто не думает. Каково ему жить?
О тюленях и морских котиках думают больше.
Все (не будем показывать пальцем) думают только о том, любит-нелюбит. Делает-не делает. Приедет-не приедет. Изменит- не изменит. Женщина, зависимая от мужчины, похожа на пленника, которому вывернули руки и привязали локтевыми суставами к кому-то другому. К ее мужчине. Чуть он шевельнется, она шипит- "мне больно!" Когда он замирает, она дергает -- ты чего замер? ты жив? Ты ко мне относишься?
Это я утрирую, как всегда. Но большому счету, всмотритесь в зеркало. По-настоящему думать о мужчине может женщина, которая либо от него ничего уже не ждет, либо которую он называет мамой.
Все больше моих знакомых мужчин жалуются на одиночество. Выглядят одинокими. Выбирают одиночество. Иногда им нужно, чтобы мы их просто погладили и не задавали вопросов. К стыду своему, я могу погладить, но в большинстве случаев не удержусь от вопросов. Потому что беспокоюсь за себя. Относится ли он ко мне. Большинство моих знакомых женщин так или иначе, не мытьем так катаньем, вытягивают из мужчин отношение. Хоть какое-нибудь.
Между тем, мужчина устает и закрывает глаза. Он больше не хочет видеть ни свой бизнес, ни свою женщину, ни свою глобальную ответственность за все. Если у него что-то не получается, он мудак. Он живет с ощущением "я мудак", и у него нет волшебного слова "зато". Это у нас все проще. У меня не все ладно на работе, но зато муж хороший. У меня ни мужа, ни работы, но зато ноги. И грудь. Ну да, я толстая, но зато Катька еще толще. У мужчин это "зато" почему-то не работает. Правила их честны, строги и просты. У тебя яйца большие, но зато нет карьеры? Ну ты и мудак. У тебя бентли, но зато нет любимой женщины? Ну ты и мудак. У тебя есть любимая женщина, но зато нет бентли? ну ты и мудак!
Они вечно встроены в конкуренцию -- раз, и в иерархию -- два. Они вечно выясняют, кто из них щенок и кто главный на площадке. И иногда, приходя домой, они просто хотят лечь лицом вниз и закрыть глаза. В одиночестве. Потому что если не в одиночестве -- то опять мудак. Слабак и тюфтя. Я бы никогда не смогла быть мужчиной. Я слабак и тюфтя, и часто реву под одеялом. И мне никто слова не скажет. Я сама себе слова не скажу. А у настоящих героев жесткое табу на жаление себя.
Я была молода, а мой муж строил бизнес. В 90-е годы. Он приходил домой и ложился, закрыв глаза. А я хотела, чтобы он со мной поговорил. И он говорил. Едва живой от усталости.
Потом, уже в своей незамужней жизни, я хотела от любимых мужчин еще чего-то. Чтобы любил. Чтобы женился. Чтобы розы. Не делай мне больно. Не шевелись. Или нет. Шевелись - и делай мне хорошо. Что они при этом чувствуют? Чем дальше в лес, тем меньше я в этом понимаю. И когда у меня хватает фантазии представить, что им надо иногда чтобы их просто приняли и поняли, и молчали, и принесли чай, и все это - не сегодня и не завтра, а долго, долго, пока все не наладится -- тогда мне кажется, что я все понимаю. Тогда исчезает пол, и остаются просто два взрослых человека, которые могут сделать друг для друга что-то хорошее. Поддерживающее. Дружеское. Любящее.
Я впервые в жизни об этом всерьез думаю. Мне кажется, они становятся все более одиноки и заброшены на фоне всех этих курсов для стерв и женской самостоятельности. И им нельзя никому об этом говорить, об этом своем нарастающем одиночестве. И из этого жалельного места, из этого беспокойства у меня больше никак не получается что-то от мужчины хотеть. Хотя с точки зрения успешных женщин я получаюсь полный мудак. Ведь у меня нет шубы, мужа и даже регулярной смски "спокойной ночи". Поэтому не берите с меня пример, не надо.
Via: http://klab.lv/users/indulgence/570
Via: http://ulitza.livejournal.com/89236.htm
Powered by Sviesta Ciba