mans sviests

atgādinu
2.10.15 00:28
И вообще, Мишина речь была организована примечательно. Членораздельно и
ответственно Миша выговаривал лишь существительные и глаголы. Главным
образом, в непристойных сочетаниях. Второстепенные же члены употреблял Михал
Иваныч совершенно произвольно. Какие подвернутся. Я уже не говорю о
предлогах, частицах и междометиях. Их он создавал прямо на ходу. Речь его
была сродни классической музыке, абстрактной живописи или пению щегла.
Эмоции явно преобладали над смыслом. Допустим, я говорил:
- Миша, пора тебе завязывать хотя бы на время.
В ответ раздавалось:
- Эт сидор-пидор бозна где... Пятерку утром хва и знато бысь в
гадюшник... Аванс мой тыка што на дипоненте... Кого же еньть завязывать?..
Без пользы тыка... И душа не взойде...
Мишины выступления напоминали звукопись ремизовской школы.
Болтливых женщин он называл таратайками. Плохих хозяек - росомахами.
Неверных жен - шаландами. Пиво и водку - балдой, отравой и керосином.
Молодое поколение - описью...
"На турбазе опись гаешная бозна халабудит..." В смысле - молодежь,
несовершеннолетняя шпана озорничает и творит Бог знает что...
Отношения наши были построены четко. Миша брал для меня у тещи лук,
сметану, грибы и картофель. Плату с негодованием отвергал. Зато я каждое
утро давал ему рубль на вино. И удерживал от попыток застрелить жену Лизу.
Иногда с риском для моей собственной жизни.