Один мужик захотел поесть ананасов. Вспахал землю и посадил картошку. Все лето пропалывал её, окучивал, блядских жучков с ботвы собирал. Осенью стал выкапывать, а там, что характерно, нихуя не ананасы выросли. Твою мать! — подумал мужик, — я же так старался!
***
Один мужик хотел, чтобы детям его жилось на свете легко. Поэтому к трудностям и лишениям готовил их с малолетства. Периодически морил их голодом, частенько заставлял въебывать не по–детски. Иногда поколачивал их. Не со зла, а просто чтоб знали, каково это. А как–то раз ночью в подворотне какой–то добрый человек дал ему по башке – и сразу насмерть. С тех пор трудности и лишения в жизни детей кончились, и жить на свете им стало легко.
***
Как–то раз решил дрищ стать известным силачом. Пришел он в тренажерный зал и стал смотреть кто как занимается. Выяснив обстановку, он решил начать с бицухи. Накинул себе вес, с каким серьезные мужчины работают, подвязался атлетическим пояском и принялся штангу поднимать. Вот тянет–потянет, от пола оторвать нихуя не может. Уж и так, и этак вокруг штанги крутился, чуть геморрой свой не высрал, а поднять так и не смог. Очень обиделся тогда на всех дрищ и расхотел быть известным силачом. Не судьба потому что.
***
У одного мужика был необычный хуй. Необычен он был тем, что вставал исключительно под звуки аплодисментов. И чем сильнее ему аплодировали, тем крепче он стоял. И наоборот, стоило только аплодисментам пойти на убыль, как он тут же обвисал вялой тряпкой. Бабы, как правило, с мужиком не уживались. Во–первых, не каждая была готова рукоплескать ему каждый день. А во–вторых, это вообще очень непросто – лупить что есть силы в ладоши и пытаться при этом кончить. Мужик пробовал аплодировать себе сам, но глупых баб раздражало такое явное самодовольство. Стал тогда мужик аплодировать себе, запершись ото всех в туалете. Это, конечно, было совсем не то, но всё–таки хуй поднимался. Мужик сразу бросался дрочить его. Но без аплодисментов хуй, по своему обыкновению, тут же опадал. Так и страдал мужик. Вроде и хуй есть, и ебаться хочется, а толку – никакого.
***
Один мужик не был пидаром. Добрые пидарасы частенько посмеивались над ним и за глаза называли вонючим бабоебом. Мужику было очень стыдно, но ничего поделать с собой он не мог. Стоило только какой–нибудь маленькой шлюшке вильнуть перед его носом ягодицами, как он, забыв обо всем на свете, бежал ебать её во все дыры. Вот так и жил он, страдая от своей неполноценности, пока какой–то злобный пидар не написал на него донос. За мужиком тут же приехали какие–то пидары в форме и увезли его куда следует. Там завели на мужика дело, судили его и дали ему три года за баболожество. В тюрьме мужика ебали в сраку с первого и до последнего дня отсидки. А когда срок закончился, мужик вышел на свободу с чистой совестью – нормальным, полноценным пидарасом.
***
Один мужик всегда таскал с собой маленький стульчик. Когда он разговаривал со своими подчиненными (или с каким–нибудь другим лошьем), то забирался на этот стульчик с ногами и вещал сверху вниз громоподобным голосом. Когда с ним говорило начальство, он садился тихонечко жопой на краешек стула и преданно смотрел снизу вверх. Когда мужик приходил домой, то навешивал стульчик себе на плечи и таскал на нем по очереди то жену, то детей, то тещу. Будучи пьяным, садился на стульчик верхом и, представляя себя командиром первой конной, принимался воинственно скакать по квартире в поисках врага, которому можно дать пизды. И только когда мужик засыпал, этот воображаемый стульчик ненадолго прекращал своё существование.
***
Как–то раз решил мужик сварить кашу. Навалил в кастрюлю свежего говна, добавил молока, щепотку соли, как следует перемешал всю эту дрисню и оставил её вариться на медленном огне. Когда каша была готова, мужик разложил её по тарелкам и принялся угощать всех своих знакомых. Отведав кашки, знакомые стали делиться с мужиком своими впечатлениями. Пара эстетов (из числа особо отъявленных) поздравили мужика с удачной находкой, похвалили за оригинальную задумку и смелое воплощение. Но от добавки отказались наотрез. А основная масса (как водится, это были тупорылые простолюдины) без лишних выебонов сказали:
–Мужик, это не каша, а говно.
Мужик, конечно, сильно обиделся и сказал:
–Да вы просто нихера не понимаете! До моей каши еще дорасти надо!
И ушел варить новую кашу, потому что ему еще одна интересная идея в жопу… эээ… простите… в голову пришла.
***
Один мужик очень хотел, чтобы после смерти про него не забыли. Долго думал мужик как ему этого добиться и в конце концов решил построить для себя большой мемориальный комплекс. Пошел он на кладбище и купил там большой участок земли на видном месте. Пришлось, конечно, потеснить кое–каких покойничков, ну да за деньги и не такие вопросы решаются. И вот, приступил мужик к строительству. Обнес свой участок кованным забором, выкопал яму под фундамент, поставил себе бронзовый памятник в полный рост, стал потихоньку мавзолей для себя возводить. В общем, денег на всё это уходило немеряно. А мужик, надо сказать, был небогат. Занимал какую–то вшивую должностишку и зарплату получал примерно такую же. Поэтому дела шли не ахти как резво. Мужик старался как мог. Жил очень скромно, на всем экономил, питался умеренно, одевался без выпендрежа. Пока была возможность – не женился. Детей – тем более не стал заводить. Зато как раз к пенсии стройку закончил. Любо–дорого посмотреть. Мощенные дорожки, мраморные стены, лепнина, барельефы, каменный саркофаг. В общем, в скорости помер мужик и похоронили его в том мавзолее, как он и мечтал. Несколько лет после этого люди ходили мимо и восхищались богатством и изящностью мемориала, но внутрь, конечно же, не заходили. А через некоторое время раз умер один уважаемый человек, и стали друзья и родственники думать, как бы похоронить его поприличнее. А тут смотрят — какой–то никому неизвестный хуй чуть ли не полкладбища со своим дворцом занимает. Ну его тут же вытряхнули из каменного саркофага и закопали по–быстрому где–то на отшибе. Привинтили памятнику новую голову и стали справлять в том мавзолее все свои ритуальные нужды. И всем всё было похуй, включая сдохшего мужика.
***
Жил да был один мужик. Как–то раз он заметил, что всё чего он боится, обязательно сбывается. Вот идет он, например, поздно вечером из гостей и начинает бояться, что хулиганы дадут ему пизды. И точно! Вот они – хулиганы. Вот она — пизда. Или ебет он бабу без гандона и пиздец как боится, что баба залетит. И опа! Уже через девять месяцев начинает платить алименты. Или бухает неделю подряд и на пятый день вдруг начинает бояться, что его с работы уволят. И точно, как в воду глядел! Приходит на работу, а на его месте уже новый чел сидит. Решил тогда мужик, что если он перестанет бояться, то больше ничего плохого с ним никогда не случится. Да только хуй там. Чем больше он обо всем этом думал, тем сильнее и чаще боялся. Решил тогда мужик бояться того, что неожиданно и очень сильно разбогатеет. Боялся старательно, несколько месяцев подряд. Но как–то без огонька. Наверное, поэтому и не сбылось. Попутно мужик боялся, что машину разобьет, что соседи его затопят, что ключи от квартиры по пьяни проебёт. Это–то всё исправно сбывалось. Дальше – больше. Стал мужик бояться, что какая–нибудь беда с ним случится и он на всю жизнь инвалидом останется. Пошел он тогда в страховую компанию и застраховался на большую сумму от всяких несчастий и увечий. И тут–то его наконец–то отпустило. Расслабился мужик и на радостях побежал в ближайшую пивнушку. Нажрался там основательно, а по дороге домой его машиной–то и сбило. И вот тут, наконец–то и сбылся его давешний страх стать очень богатым.
***
В одном маленьком сером городке жил мужик. Мужику казалось, что он слишком хорош для такого жалкого городка, поэтому однажды он пошел на вокзал и стал ждать подходящего поезда. Но уехать было не так–то просто. Один поезд шел не в ту сторону, у другого было слишком много остановок, третий ехал слишком медленно, четвертый – слишком быстро. А мужик всё ждал такого поезда, про который он бы сразу подумал: «О! Вот это именно то, что мне нужно!» Каждый день мужик думал, что вот–вот уедет. Поэтому ничем из местных дел особо не интересовался, ни во что не вникал, ни в чем не участвовал. «Зачем размениваться на всякую ерунду?» — думал он, — «Ведь впереди ждет большая интересная жизнь!» Но день шел за днем, а мужик продолжал сидеть на вокзале. Со временем он стал замечать, что каждый следующий поезд немного хуже чем предыдущий. И приходить они стали всё реже и реже. Отказываясь от очередного поезда, мужик стал бояться, что следующего уже просто не будет. Наконец, он решил сесть в ближайший поезд, куда бы тот ни шел. Так он и сделал. Проехав вдоль череды однообразных деревень, мужик доехал до конечной станции. К его досаде конечной станцией оказался точно такой же серый и никчемный городок, из которого он приехал. Мужик пошел на вокзал и стал ждать. Но больше поездов не было…
***
Шел однажды мужик по дороге. Вдруг видит — прямо на обочине лежит гонорея. Хорошая такая, нарядная вся и улыбчивая. Мужик и говорит ей:
–Гонорея, а гонорея, пошли со мной?
А гонорея отвечает ему игривым голосом:
–А чего ж не пойти? Пойдем, конечно.
Сунул мужик гонорею себе в штаны и пошел дальше. Вдруг видит, на земле гандон валяется. Крепенький такой, упругий да жизнерадостный.
Хотел мужик мимо пройти, да гандон его вдруг окликнул:
— Мужик, а мужик, возьми меня с собой. Вместе–то нам веселее будет.
А мужик ему и отвечает:
–А чего ж не взять–то. Пошли, конечно.
Запрыгнул гандон мужику на шею и пошли они дальше. Идут они, идут, и видят – на земле геморрой валяется. Добротный такой, солидный на вид. Мужик обрадовался и говорит ему:
–Геморрой, а геморрой, пошли со мной вместе?
Геморрой и отвечает:
–Пошли, конечно, чего ж не пойти, — и вцепился мужику прямо в задницу.
Это уж потом мужик понял, что подобрал гонорею, гандона и геморрой. А сперва–то он думал, что нашел любимую женщину, хорошего друга и престижную работу.
***
У одного мужика дома был свой собственный портал в другой мир. Каждый вечер он проходил через заветную дверь, оставляя позади пиздливую жену, надоедливых детей и собаку–засерю. В том мире он был единственным человеком на земле. Никто его не дергал, не ссал в уши, не тянул срать на улицу. Поэтому этот мир был прекрасен. Мужик наслаждался покоем. Но когда его ноги совсем отекали, и он переставал их чувствовать, ему приходилось подниматься с толчка, вытирать жопу, открывать волшебную дверь и возвращаться обратно в мир суеты и беспокойства.
***
Один мужик взял лист бумаги и написал на нем большими буквами слово «ГОВНО». Причем написал с таким подтекстом, что оно, мол, кругом и повсюду. Написал и сидит, такой, радуется. Пять букв, и ни одной ошибки. Перечитал, смакуя, и понял, что текст оставляет своеобразное послевкусие. А это, как он знал, является неизменным признаком хорошего текста. Обрадовался мужик еще больше и решил показать свое творение людям. Люди прочитали и сказали ему:
— Мужик, ты гавно написал. Реальное такое говнище. Отруби себе пальцы и хуй. Не пиши больше и не размножайся.
— Злые вы, блять, уебки черствые, — возмутился мужик, — и в литературе нихрена не понимаете.
И ушел с гордо поднятой головой писать слово «ХУЕТА».
***
Жил да был один мужик. Жил не то чтобы очень хорошо, но и не очень плохо. Но самому мужику казалось, что живет он непозволительно хорошо. Поэтому однажды мужик взял и вырвал себе правый глаз. Жизнь сразу резко ухудшилась. Но мужик не расстраивался и не унывал. «Я же сильный», — подумал он. «Я справлюсь». Со временем он действительно как–то пообвыкся и жизнь его худо–бедно наладилась. Тогда он взял и отрезал себе правую руку. После этого проблемы хлынули на мужика хлестким поносным ливнем. Мужик крепился. Жестко бился с жизнью оставшейся левой рукой. И все повторял сквозь крепко стиснутые зубы: «Я сильный, я справлюсь». Постепенно он приноровился к жизни калеки, и ему стало казаться, что всё идет не так уж и плохо. Тогда он взял и отрезал себе левую ногу. Жить стало ну просто пиздец как тяжело. Простейшие дела превратились в серьезные проблемы. Мужик корчился и извивался как пидар в аду. И все бормотал себе под нос «Я сильный. Я справлюсь» И ведь приспособился постепенно. И вот сидит он и думает: «Я справился. Я сильный. Я ооочень сильный». «А кто сильный, того жизнь бьет сильнее», — снова подумал он, косясь на свои непозволительно большие яйца.
***
Один мужик был охуенным стрелком. Да что там охуенным… Лучшим в мире. Он мог стрелять и на бегу, и с двух рук, и из–под жопы в прыжке, и дроча одной рукой вприсядку. И всегда попадал точно в цель. Вот только никто в мире про это не знал. И сам мужик этого тоже не знал. Потому что за всю свою жизнь не сделал ни одного выстрела.
***
Пришел как–то раз мужик покататься на карусели для взрослых. А там все было вообще для взрослых. Никаких тебе лошадок и машинок. Просто круглая такая платформа, и на ней офисные стулья к полу привинчены. А напротив карусели большой такой деревянный щит с надписью «Понедельник» Сел мужик на свободный стул, пристегнулся и понеслось веселье. Сперва карусель вращалась без особой спешки. Потом обороты стали нарастать. Карусель крутилась всё быстрее и быстрее. Мужики сидели на своих стульях, крепко сжав зубы и делали вид, что получают удовольствие. А перед их глазами мелькало слово «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник». Иногда кто–нибудь из пассажиров, охуев от всей этой круговерти, падал со стула и, сдержанно рыгая, полз блевать в ближайшие кусты. Карусель останавливалась, на освободившееся место садился новый пассажир, и аттракцион продолжался.
***
Один мужик хотел, чтобы детям его жилось на свете легко. Поэтому к трудностям и лишениям готовил их с малолетства. Периодически морил их голодом, частенько заставлял въебывать не по–детски. Иногда поколачивал их. Не со зла, а просто чтоб знали, каково это. А как–то раз ночью в подворотне какой–то добрый человек дал ему по башке – и сразу насмерть. С тех пор трудности и лишения в жизни детей кончились, и жить на свете им стало легко.
***
Как–то раз решил дрищ стать известным силачом. Пришел он в тренажерный зал и стал смотреть кто как занимается. Выяснив обстановку, он решил начать с бицухи. Накинул себе вес, с каким серьезные мужчины работают, подвязался атлетическим пояском и принялся штангу поднимать. Вот тянет–потянет, от пола оторвать нихуя не может. Уж и так, и этак вокруг штанги крутился, чуть геморрой свой не высрал, а поднять так и не смог. Очень обиделся тогда на всех дрищ и расхотел быть известным силачом. Не судьба потому что.
***
У одного мужика был необычный хуй. Необычен он был тем, что вставал исключительно под звуки аплодисментов. И чем сильнее ему аплодировали, тем крепче он стоял. И наоборот, стоило только аплодисментам пойти на убыль, как он тут же обвисал вялой тряпкой. Бабы, как правило, с мужиком не уживались. Во–первых, не каждая была готова рукоплескать ему каждый день. А во–вторых, это вообще очень непросто – лупить что есть силы в ладоши и пытаться при этом кончить. Мужик пробовал аплодировать себе сам, но глупых баб раздражало такое явное самодовольство. Стал тогда мужик аплодировать себе, запершись ото всех в туалете. Это, конечно, было совсем не то, но всё–таки хуй поднимался. Мужик сразу бросался дрочить его. Но без аплодисментов хуй, по своему обыкновению, тут же опадал. Так и страдал мужик. Вроде и хуй есть, и ебаться хочется, а толку – никакого.
***
Один мужик не был пидаром. Добрые пидарасы частенько посмеивались над ним и за глаза называли вонючим бабоебом. Мужику было очень стыдно, но ничего поделать с собой он не мог. Стоило только какой–нибудь маленькой шлюшке вильнуть перед его носом ягодицами, как он, забыв обо всем на свете, бежал ебать её во все дыры. Вот так и жил он, страдая от своей неполноценности, пока какой–то злобный пидар не написал на него донос. За мужиком тут же приехали какие–то пидары в форме и увезли его куда следует. Там завели на мужика дело, судили его и дали ему три года за баболожество. В тюрьме мужика ебали в сраку с первого и до последнего дня отсидки. А когда срок закончился, мужик вышел на свободу с чистой совестью – нормальным, полноценным пидарасом.
***
Один мужик всегда таскал с собой маленький стульчик. Когда он разговаривал со своими подчиненными (или с каким–нибудь другим лошьем), то забирался на этот стульчик с ногами и вещал сверху вниз громоподобным голосом. Когда с ним говорило начальство, он садился тихонечко жопой на краешек стула и преданно смотрел снизу вверх. Когда мужик приходил домой, то навешивал стульчик себе на плечи и таскал на нем по очереди то жену, то детей, то тещу. Будучи пьяным, садился на стульчик верхом и, представляя себя командиром первой конной, принимался воинственно скакать по квартире в поисках врага, которому можно дать пизды. И только когда мужик засыпал, этот воображаемый стульчик ненадолго прекращал своё существование.
***
Как–то раз решил мужик сварить кашу. Навалил в кастрюлю свежего говна, добавил молока, щепотку соли, как следует перемешал всю эту дрисню и оставил её вариться на медленном огне. Когда каша была готова, мужик разложил её по тарелкам и принялся угощать всех своих знакомых. Отведав кашки, знакомые стали делиться с мужиком своими впечатлениями. Пара эстетов (из числа особо отъявленных) поздравили мужика с удачной находкой, похвалили за оригинальную задумку и смелое воплощение. Но от добавки отказались наотрез. А основная масса (как водится, это были тупорылые простолюдины) без лишних выебонов сказали:
–Мужик, это не каша, а говно.
Мужик, конечно, сильно обиделся и сказал:
–Да вы просто нихера не понимаете! До моей каши еще дорасти надо!
И ушел варить новую кашу, потому что ему еще одна интересная идея в жопу… эээ… простите… в голову пришла.
***
Один мужик очень хотел, чтобы после смерти про него не забыли. Долго думал мужик как ему этого добиться и в конце концов решил построить для себя большой мемориальный комплекс. Пошел он на кладбище и купил там большой участок земли на видном месте. Пришлось, конечно, потеснить кое–каких покойничков, ну да за деньги и не такие вопросы решаются. И вот, приступил мужик к строительству. Обнес свой участок кованным забором, выкопал яму под фундамент, поставил себе бронзовый памятник в полный рост, стал потихоньку мавзолей для себя возводить. В общем, денег на всё это уходило немеряно. А мужик, надо сказать, был небогат. Занимал какую–то вшивую должностишку и зарплату получал примерно такую же. Поэтому дела шли не ахти как резво. Мужик старался как мог. Жил очень скромно, на всем экономил, питался умеренно, одевался без выпендрежа. Пока была возможность – не женился. Детей – тем более не стал заводить. Зато как раз к пенсии стройку закончил. Любо–дорого посмотреть. Мощенные дорожки, мраморные стены, лепнина, барельефы, каменный саркофаг. В общем, в скорости помер мужик и похоронили его в том мавзолее, как он и мечтал. Несколько лет после этого люди ходили мимо и восхищались богатством и изящностью мемориала, но внутрь, конечно же, не заходили. А через некоторое время раз умер один уважаемый человек, и стали друзья и родственники думать, как бы похоронить его поприличнее. А тут смотрят — какой–то никому неизвестный хуй чуть ли не полкладбища со своим дворцом занимает. Ну его тут же вытряхнули из каменного саркофага и закопали по–быстрому где–то на отшибе. Привинтили памятнику новую голову и стали справлять в том мавзолее все свои ритуальные нужды. И всем всё было похуй, включая сдохшего мужика.
***
Жил да был один мужик. Как–то раз он заметил, что всё чего он боится, обязательно сбывается. Вот идет он, например, поздно вечером из гостей и начинает бояться, что хулиганы дадут ему пизды. И точно! Вот они – хулиганы. Вот она — пизда. Или ебет он бабу без гандона и пиздец как боится, что баба залетит. И опа! Уже через девять месяцев начинает платить алименты. Или бухает неделю подряд и на пятый день вдруг начинает бояться, что его с работы уволят. И точно, как в воду глядел! Приходит на работу, а на его месте уже новый чел сидит. Решил тогда мужик, что если он перестанет бояться, то больше ничего плохого с ним никогда не случится. Да только хуй там. Чем больше он обо всем этом думал, тем сильнее и чаще боялся. Решил тогда мужик бояться того, что неожиданно и очень сильно разбогатеет. Боялся старательно, несколько месяцев подряд. Но как–то без огонька. Наверное, поэтому и не сбылось. Попутно мужик боялся, что машину разобьет, что соседи его затопят, что ключи от квартиры по пьяни проебёт. Это–то всё исправно сбывалось. Дальше – больше. Стал мужик бояться, что какая–нибудь беда с ним случится и он на всю жизнь инвалидом останется. Пошел он тогда в страховую компанию и застраховался на большую сумму от всяких несчастий и увечий. И тут–то его наконец–то отпустило. Расслабился мужик и на радостях побежал в ближайшую пивнушку. Нажрался там основательно, а по дороге домой его машиной–то и сбило. И вот тут, наконец–то и сбылся его давешний страх стать очень богатым.
***
В одном маленьком сером городке жил мужик. Мужику казалось, что он слишком хорош для такого жалкого городка, поэтому однажды он пошел на вокзал и стал ждать подходящего поезда. Но уехать было не так–то просто. Один поезд шел не в ту сторону, у другого было слишком много остановок, третий ехал слишком медленно, четвертый – слишком быстро. А мужик всё ждал такого поезда, про который он бы сразу подумал: «О! Вот это именно то, что мне нужно!» Каждый день мужик думал, что вот–вот уедет. Поэтому ничем из местных дел особо не интересовался, ни во что не вникал, ни в чем не участвовал. «Зачем размениваться на всякую ерунду?» — думал он, — «Ведь впереди ждет большая интересная жизнь!» Но день шел за днем, а мужик продолжал сидеть на вокзале. Со временем он стал замечать, что каждый следующий поезд немного хуже чем предыдущий. И приходить они стали всё реже и реже. Отказываясь от очередного поезда, мужик стал бояться, что следующего уже просто не будет. Наконец, он решил сесть в ближайший поезд, куда бы тот ни шел. Так он и сделал. Проехав вдоль череды однообразных деревень, мужик доехал до конечной станции. К его досаде конечной станцией оказался точно такой же серый и никчемный городок, из которого он приехал. Мужик пошел на вокзал и стал ждать. Но больше поездов не было…
***
Шел однажды мужик по дороге. Вдруг видит — прямо на обочине лежит гонорея. Хорошая такая, нарядная вся и улыбчивая. Мужик и говорит ей:
–Гонорея, а гонорея, пошли со мной?
А гонорея отвечает ему игривым голосом:
–А чего ж не пойти? Пойдем, конечно.
Сунул мужик гонорею себе в штаны и пошел дальше. Вдруг видит, на земле гандон валяется. Крепенький такой, упругий да жизнерадостный.
Хотел мужик мимо пройти, да гандон его вдруг окликнул:
— Мужик, а мужик, возьми меня с собой. Вместе–то нам веселее будет.
А мужик ему и отвечает:
–А чего ж не взять–то. Пошли, конечно.
Запрыгнул гандон мужику на шею и пошли они дальше. Идут они, идут, и видят – на земле геморрой валяется. Добротный такой, солидный на вид. Мужик обрадовался и говорит ему:
–Геморрой, а геморрой, пошли со мной вместе?
Геморрой и отвечает:
–Пошли, конечно, чего ж не пойти, — и вцепился мужику прямо в задницу.
Это уж потом мужик понял, что подобрал гонорею, гандона и геморрой. А сперва–то он думал, что нашел любимую женщину, хорошего друга и престижную работу.
***
У одного мужика дома был свой собственный портал в другой мир. Каждый вечер он проходил через заветную дверь, оставляя позади пиздливую жену, надоедливых детей и собаку–засерю. В том мире он был единственным человеком на земле. Никто его не дергал, не ссал в уши, не тянул срать на улицу. Поэтому этот мир был прекрасен. Мужик наслаждался покоем. Но когда его ноги совсем отекали, и он переставал их чувствовать, ему приходилось подниматься с толчка, вытирать жопу, открывать волшебную дверь и возвращаться обратно в мир суеты и беспокойства.
***
Один мужик взял лист бумаги и написал на нем большими буквами слово «ГОВНО». Причем написал с таким подтекстом, что оно, мол, кругом и повсюду. Написал и сидит, такой, радуется. Пять букв, и ни одной ошибки. Перечитал, смакуя, и понял, что текст оставляет своеобразное послевкусие. А это, как он знал, является неизменным признаком хорошего текста. Обрадовался мужик еще больше и решил показать свое творение людям. Люди прочитали и сказали ему:
— Мужик, ты гавно написал. Реальное такое говнище. Отруби себе пальцы и хуй. Не пиши больше и не размножайся.
— Злые вы, блять, уебки черствые, — возмутился мужик, — и в литературе нихрена не понимаете.
И ушел с гордо поднятой головой писать слово «ХУЕТА».
***
Жил да был один мужик. Жил не то чтобы очень хорошо, но и не очень плохо. Но самому мужику казалось, что живет он непозволительно хорошо. Поэтому однажды мужик взял и вырвал себе правый глаз. Жизнь сразу резко ухудшилась. Но мужик не расстраивался и не унывал. «Я же сильный», — подумал он. «Я справлюсь». Со временем он действительно как–то пообвыкся и жизнь его худо–бедно наладилась. Тогда он взял и отрезал себе правую руку. После этого проблемы хлынули на мужика хлестким поносным ливнем. Мужик крепился. Жестко бился с жизнью оставшейся левой рукой. И все повторял сквозь крепко стиснутые зубы: «Я сильный, я справлюсь». Постепенно он приноровился к жизни калеки, и ему стало казаться, что всё идет не так уж и плохо. Тогда он взял и отрезал себе левую ногу. Жить стало ну просто пиздец как тяжело. Простейшие дела превратились в серьезные проблемы. Мужик корчился и извивался как пидар в аду. И все бормотал себе под нос «Я сильный. Я справлюсь» И ведь приспособился постепенно. И вот сидит он и думает: «Я справился. Я сильный. Я ооочень сильный». «А кто сильный, того жизнь бьет сильнее», — снова подумал он, косясь на свои непозволительно большие яйца.
***
Один мужик был охуенным стрелком. Да что там охуенным… Лучшим в мире. Он мог стрелять и на бегу, и с двух рук, и из–под жопы в прыжке, и дроча одной рукой вприсядку. И всегда попадал точно в цель. Вот только никто в мире про это не знал. И сам мужик этого тоже не знал. Потому что за всю свою жизнь не сделал ни одного выстрела.
***
Пришел как–то раз мужик покататься на карусели для взрослых. А там все было вообще для взрослых. Никаких тебе лошадок и машинок. Просто круглая такая платформа, и на ней офисные стулья к полу привинчены. А напротив карусели большой такой деревянный щит с надписью «Понедельник» Сел мужик на свободный стул, пристегнулся и понеслось веселье. Сперва карусель вращалась без особой спешки. Потом обороты стали нарастать. Карусель крутилась всё быстрее и быстрее. Мужики сидели на своих стульях, крепко сжав зубы и делали вид, что получают удовольствие. А перед их глазами мелькало слово «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник» — «Понедельник». Иногда кто–нибудь из пассажиров, охуев от всей этой круговерти, падал со стула и, сдержанно рыгая, полз блевать в ближайшие кусты. Карусель останавливалась, на освободившееся место садился новый пассажир, и аттракцион продолжался.
Comments