| |
[May. 29th, 2010|07:43 am] |
язык дан дураку для того, чтобы глупые мысли озвучивать.
Краткость - сестра тишины, кроткость - сестра доброты, кратность - сестра математики, а крепкость - сестра водки.
Пятиклассник Антон 17 раз перечитал "Красную шапочку", но так и не нашёл хотя бы одного совпадения с тем фильмом, который он обнаружил у отца в шкафу.
Объявление:
- В больницу требуются люди с температурой 36,6 для проверки термометров.
Байка эта от Джорджа Орвелла. Я думаю что верить можно. Орвелл её услышал из первых рук и сам ей верил настолько, что поделился с читателями английского журнала "Трибьюн". А к вранью в газетах он относился категорически отрицательно. Да и история-то, в общем, не очень удивительная. Тысячи таких было.
В грозовом 1944-м, в ходе несколько запоздалого освободительного марша по братской Франции, доблестная армия Его Величества взяла в плен вражеское подразделение с русским триколором и буквами РОА на рукавах. Оформляя пленных, штабисты британской контрразведки наткнулись на двух смуглых пареньков. Все попытки выудить из них какие-либо личные данные с треском провалились - они отказывались понимать простейшие вопросы на всех языках известных прекрасно образованным британским офицерам. При этом лопотали между собой, улыбались, и вели себя совершенно невраждебно. Сослуживцы показали, что пареньки всегда держатся вместе, с другими не водятся, но отлично понимают несколько слов на великом русском командном. Откуда они взялись не знали и офицеры-власовцы.
Уязвлённые, разведчики вызвали ведущего оксфордского специалиста по малоизвестным славянским языкам (благо он знакомый, половина офицеров в Оксфорде обучалась). Профессор серьёзный. О нижнелужицком языке, например, книгу написал, кашубский понимает как родной, а на древнеславянском чуть ли не стихи пишет. Приехал профессор, заговаривал с пареньками и так и этак, но уехал ни с чем. Ну и ладно - оставили их в покое в лагере военнопленных. В общем-то не до того, война идёт.
А в лагере том дослуживал старый сержант, ветеран, протопавший всю Азию, воевавший в Бирме, Индии, Афганистане. И вот однажды он случайно слышит разговор между пареньками. И моментально узнаёт язык. Дело в том, что наши герои говорили ни на каком другом, а на одном из нескольких тибетских языков. У них там горы высокие - тут один язык, а в соседнем ущелье уже совсем другой. И именно в правильном ущелье пришлось служить сержанту в молодые годы. Пареньков взяли обратно в оборот и с помощью сержанта легко узнали следующее.
Однажды, во время прогулки в горах эти парни, родные братья, видимо заговорились, завернули в неправильную долину, и перешли через ту воображаемую но святую линию, которую рьяно охранял товарищ Карацупа, его верный пёс Ингус, а также остальные бойцы Главного управления пограничной и внутренней охраны НКВД СССР. Братьев хватают, профессоров-лингвистов из Москвы почему-то не вызывают, а вместо этого посылают без промедления на одну из строек социализма. С началом войны братьев, как особо не провинившихся, сразу призывают, в запасном полку обучают команде "Ура!", и с маршевой ротой отправляют на фронт затыкать очередной прорыв. Время было суровое, людей не хватало. Взяли их в плен или же они сами перешли к немцам - история умалчивает. С ориентированием на местности у них, известно, было слабовато, и возможно они просто заблудили в траншею врага.
В немецком лагере братья через некоторое время записыиваются в хиви (не понимая при этом ни слова) и, неудержимо влекомые судьбой отправляются в группу армий "Африка", под командование "Лиса пустыни" Эрвина Роммеля. Надо думать, служат в обозе. С Роммелем эвакуируются в северную Францию, где вскоре после высадки в Нормандии их, в силу славянского происхождения, одевают в форму РОА и бросают на фронт затыкать очередной прорыв. Там незадачливые братья и попадают в плен к британцам.
Всё это время они не разговаривали ни с кем кроме друг друга, и не имели ни малейшего понятия где они, зачем, и вообще что вокруг происходит. Тем не менее с ума не сошли, а наоборот стойко переносили все тяготы и лишения воинской службы, как им завещали в запасном полку.
В конце байки Орвелл шутит, что для завершения сюжета стоит этих парней записать в британскую армию и отправить на войну с империалистической Японией, чтобы в один прекрасный день они подошли к родной деревне, но со стороны противоположной той, в какую ушли лет десять назад. Боюсь, что они и вправду в конце концов оказались поближе к родине, но отнюдь не в качестве гвардейцев Его Величества. Но хочется верить, что железные нервы их не покинули, и судьба их сложилась не так плохо как могла бы. Жуткое оно, это китайское проклятие - "Чтоб ты жил в интересные времена!" |
|
|
