MēS vIsI mIrSiM! -
[Recent Entries][Archive][Friends][User Info]
04:04 pm
[Link] | Окончание. Начало тут http://udaff.com/creo/88655.html
*** На часах была полночь с десятью минутами. - Аццкое время. – Ершова кивнула в сторону настольных электронных часов, которые все мои друзья почему-то называют «Бигбэн для слепорылых». Наверное потомушта они размером с тиливизор. - А ещё и Хеллоуин, если вспомнить… - Я добавила свои три копейки в атмосферу предвкушения чего-то страшнова. – Зомби по улицам шляюцца без регистрации, упыри шастают по кладбищам, кровь пьют невинную. - Ну, зомби без регистрации у меня самой дома щас спит. Ничего стрёмного особо. Только пьёт много, и волосатый как пиздец. У меня уже аллергия на ево шерсть жопную. – Юлька с любовью вспомнила о супруге. – А на кладбищах нету крови невинной. Там икебаны одни. Упыри сегодня остануцца голодными. - Вряд ли. Сегодня там полюбому будет опен-эйр готически настроенных мудаков. Я за упырей спокойна. - Ну слава Богу. Пусть поедят вволюшку. Празничек у ребяток. А готов нам не жалко. Отбросы общества. Ершова яросто стирала празничный макияж влажной салфеткой, и принюхивалась: - Кстати, чем так воняет? - Грязными хуями? - Предположила я, и подёргала носом. – Может, отрыжка после вчерашнего? - Шутка своевременная, смешная. – Ершова швырнула грязную салфетку на пол, и тоже зашевелила ноздрями. – Не, ацетоном каким-то штоле… Я внимательно посмотрела на коробку с влажными салфетками, из которой Юлька уже вытащила второй метр, и заржала: - Не ацетоном, а специальной хуйнёй! Это салфетки для чистки офисной техники. Я на работе спиздила когда-то. - Тьфу ты, блять! – Ершова брезгливо отшвырнула коробку. – То-то я чую, у меня рожа вся горит. Ну-ка, глянь: аллергии нету? Юлько лицо на глазах опухало. Вначале у неё опух лоб, и она стала похожа на неандертальца, потом отек спустился на глаза, и Юлька стала китайским питекантропом, а потом на нос и губы – и вот уже на меня смотрит первобытный Гомер Симпсон с китайскими корнями. - Ершова, ты немножко пиздец как опухла. – Мягко, стараясь не вызвать у Юльки панику, намекнула я на новое Юлькино лицо. – В зеркало смотреть нинада. Подруга, вопреки моим советам, всё таки посмотрела в зеркало, и заорала: - Блять! Что теперь делать? Я пожала плечами: - Мы ж Ковалёвым мстить собрались. Давай рассмотрим положительные стороны: ты уёбище. И это очень хорошо. Грим никакой не нужен. Щас напялим на тебя тренировочный костюм с хвостом, и вперёд, к Ковалёвскому инфаркту! - Заебись. А чо, я одна пойду их пугать? – Ершова даже не спорила по поводу положительной стороны вопроса. – А ты чо делать будешь? Мы так не договаривались! - Юля, - я выудила из лифчика колготки, и натянула их на руку. – Я буду жертвой бесов, понимаешь? Я позвоню им в дверь, они её откроют, ибо ебланы, а я буду валяться в корчах у них на пороге. У меня будет шея в крови, скрюченные ноги, и пена у рта. Я буду валяться по полу, и выть: «Бесы мной овладели, батюшка! Сиськи отгрызли нахуй, сами посмотрите, ноги мне скрючили, и зуб выбили!». Тут я охуенно креативно использую во благо все свои природные достоинства, понимаешь? Мне тоже грим не нужен. - А я где буду? – Ершовой уже овладел азарт. – Я хочу появится из воздуха, в лучах дыма, и на каблуках. - Какие, блять, лучи дыма, Юля? И каблуки тоже нахуй. У меня есть тапки в виде голых ног Бигфута. С длинными пальцами, и с когтями. Где ты видела бесов с таким еблом как у тебя, да ещё на каблуках? Ковалёвы, конечно, мудаки, но не настолько. Короче, вот тебе дедушкин костюм, а я пошла делать хвост. …Через полчаса мы были готовы к выходу, и в последний раз репетировали. Рому Ковалёва изображала моя собака, а мы с Ершовой играли свои роли. - Бесы, бесы мной овладели, батюшка Роман! - Я упала на пол перед псом, и начала биться в корчах. – Спаси мою душу, почитай псалтырь, изгони дьявола из тела моего покалеченного! Я хочу умереть девственницей! - Тычо несёшь, обезьяна? – Ершовский голос донёсся из туалета. – С девственницей явный перебор. У Ковалёвых такой простыни, тебе на заплатку, точно не будет. - Я хочу умереть с чистой душой, и вознестись к престолу божьему! – Крикнула я в морду собаке, и та завиляла хвостом. – Спаси меня, добрый пастырь! Тут, по сценарию, должна была появицца Ершова, но она не появлялась. - Вот они, бесы! – я заорала, и вцепилась руками в собачью ногу. Пёс-Ковалёв такого не ожидал, взвизгнул, и непредсказуемо пукнул, после чего спрятался под шкаф. – Я чую запах сероводорода! Ад пришол на землю! Итак, встречайте: бесы! Даже после этого откровенного призыва Ершова не появилась. - Юля, хуле ты в сортире засела?! – Я прервала генеральную репетицию, и поднялась с пола. – Твой выход! - Дай поссать-то! – Глухо ответил из-за двери бес. – Ты б сама попробовала бы снять эти штаны с хвостом, а потом обратно напялить. Кстати, хвост я в унитаз уронила. - Блять… - Я расстроилась. – Нихуя у нас с тобой, Юлия, не выйдет. Ковалёвы вызовут ментов, и нас заберут в обезьянник! Там нам подкинут в карман кило героина, ядерную ракету, четыре неопознанных трупа, и загремим мы с тобой по этапу, к лесбиянкам. А я ещё так молода, и так люблю мущин! Дверь туалета распахнулась, и на пороге появилась Ершова. За десять минут я уже забыла, как она выглядит, поэтому быстро отпихнула Юльку от двери, и сама заняла позицию на гнезде. - Не ссы, инвалид деццтва, всё будет в ёлочку. Ты, главное, паспорт с собой не бери на дело. – Подруга свято верила в то, что мировое зло сконцентрировано именно в паспорте. – И тогда никакие менты не придут. Все менты щас спят давно. Ещё через пять минут мы на цыпочках вышли на лестничную клетку, и прокрались к лифту. - Короче так… - Ершова наклонилась к моему уху, и ещё раз уточнила детали: - Щас мы с тобой поднимаемся на седьмой этаж, ты спускаешься вниз по лестнице до четвёртого, и проверяешь, чтоб на нижних этажах никто не стоял. А то эффекта не получицца, если мне между пятым и шестым кто-нить с перепугу пизды даст. Потом ты звонишь в дверь Ковалёвым, начинаешь изображать свой ящур… - Корчи. – Поправила я Юлю. - Похуй. Корчи. Потом ты кричишь: «Вы слышите этот топот? Это бесы! Они уже идут за мной!» И тут выйду я. - Ты думаешь, у тебя получицца громко топать в плюшевых тапках? – Я с сомнением посмотрела на когтистые поролоновые ноги Ершовой. - Верно. – Юлька не огорчилась. – Вот эта лыжная палка чья? Я оглянулась. Возле соседней квартиры сиротливо стояла одна лыжная палка. - Ничья. – я пожала плечами. – Бери, если нужно. - И возьму. Я буду ей стучать по ступенькам, и имитировать аццкий топот. Видишь, всё катит как надо! Двери лифта открылись, и мы с Юлькой шагнули в кабину, и нажали на цифру семь. - Эх, вот эти иисусики щас обосруцца! – Юлька откровенно радовалась предстоящему чужому инфаркту. – Главное, смотри, чтоб тебе кадилом не уебали, в процессе изгнания бесов. - Юля. – Я прислушалась к тишине за дверями лифта. – Юля, мы, кажецца, застряли. - А я ещё появлюсь, и скажу Ковалёву: «Ты нихуя не божый человек. Ты дрочиш по ночам, в ванной. Так што собирайся, я за тобой». – Юлька захохотала, и осеклась: - Чо ты сказала? - Мы застряли. – Я села на корточки, и посмотрела на Ершову снизу вверх. – А у меня клаустрофобия. Щас орать начну. - Не надо. – Уверенно ответила Юлька. – Щас попробуем отсюда выбраться. Однако, выбраться из лифта не получалось. Застряли мы всерьёз. - Юля.. – Я уже шмыгала носом. – Я боюсь! Сегодня страшная ночь, а у меня ещё клаустрофобия… У-у-у-у-у-у… - Не вой! – Юлька взяла на себя обязанности главнокомандующего. – Щас вызовем этих, как их… Спасателей. И уверенно ткнула пальцем в кнопку с надписью «Вызов». - Кхе, кхе.. Пыш-пыш-бу-бу-бу, Иванова. – Неразборчиво донеслось из динамика. – Бу-бу-бу шшшшшшшш какова хуя? - Иванова! - Заорала Юлька. – Иванова, мы застряли в лифте! У Лидки эпидерсия и Хеллоуин, а я в туалет хочу! Спаси нас, Иванова! - Клаустробофия у меня, дура. - Похуй. Я такое не выговорю всё равно. Ты слышишь нас, Иванова? - Бу-бу-бу, ждите. – Чота сказала Иванова, и отключилась. - Не ссы, Лидос. Скоро приедет Иванова, и нас спасут. А потом мы обязательно пойдём, и напугаем Ковалёвых. – Юлька опустилась рядом со мной на корточки. – Ты только потерпи, потерпи, родная. Не умирай! Дыши, дыши, Лидка! - Отстань, дубина. – Я отпихнула Юлькины руки, которыми она вознамерилась надавить мне на грудную клетку. – Я не умираю, и я дышу. Только тут воздуха мало, поэтому не вздумай пёрнуть. - Жива! – Возрадовалась подруга, и предложила: - Давай, может, споём? - А подмога не пришла-а-а-а, подкрепленье не прислали… - Обречённо начала я. - Нас осталось только два-а-а-а, нас с тобою наебали.. – Подхватила Юлька, и дальше наши голоса уже слились в неровный хор: - Иванова далбаёб, и с патронами напряжна-а-а-а, но мы держым рубежы, мы сражаемся отважна-а-а-а…
*Прошёл час*
- Ковыляй патихонечку, а меня ты забу-у-уть… - Зажывут твои ноженьки, прожывёш как-нибуть! - Труля-ля, труляля-ляля… - Иванова – пизда!
*Прошло ещё полчаса*
- Голуби своркуют радосна… - И запахнет воздух сладостна.. - Домой, домой, пора домой!!!! - Юля, я умираю… - Нас спасут, я верю! - Про нас забыли… Ивановой никакой нет. С нами разговаривал бес. - Я верю, что Иванова существует! И нас скоро спасут! - Спасатели Малибу? - Не, им далеко ехать. Скорее Чип и Дэйл. - Я поцелую их в жопу. - А я им отдамся. - Домой, домой, пора домой!!!
*Прошло ещё двадцать минут*
- Кто тут, блять, на лифте по ночной Москве катаецца?! Голос со стороны свободы пролился нам в уши сладостным нектаром. - Это мы! Дяденька, вытащите нас! - Пицот рублей за ночной вызов. - Согласны! - Сколько вас там? - Двое! - Тогда с каждой по пицот. - Пошёл нахуй! Пицот, и хватит. Щас Ивановой позвоним. – Ершова была категорична. На свободе что-то зашуршало, и стало тихо. - Дядя, вы тут? – Я заволновалась. Тишина. - Дядь, мы пошутили! – Ершова кинулась на закрытую дверь. – По пицот с каждой! Тишина. - Довыёбывалась, жлобина? – Я нацелилась когтями в Юлькину опухшую рожу. – Пятихатку пожалела? Теперь из-за тебя… Тут кабина лифта сильно дёрнулась, и поплыла куда-то вверх. Мы молчали, боясь спугнуть своё щастье. - На какой этаж ехали? – Заорал кто-то над головой. - На седьмой! – Заорала в ответ Юлька. – На седьмой, дяденька! - Щас спущусь за деньгами. Ждите. Кабина остановилась, но двери не открылись. - Придёт, как думаешь? – Я заволновалась. - А то ж. Ещё через минуту за дверями послышалось шуршание, и створки разъехались, показав нам усатое и пьяное лицо спасителя. - Дядя! – Крикнула Ершова, и распростёрла объятия. – Дай же нам тебя обнять! - И поцеловать! – Я подняла с пола лыжную палку¸и шагнула на свободу. - Блять!!! – Вдруг заорал спаситель, и кинулся вниз по лестнице. – Черти! Ёбаный понос! - Чо это он? – Юлька перегнулась через перила, и посмотрела вниз. – Живот прихватило, что ли? - Дура, - я заржала, - это он нас с тобой испугался! Сама подумай: открываецца дверь, и на тебя вываливацца чёрное уёбище с хвостом и рогами, а за ним… - Второе уёбище. Без сисек и на кривых ногах. – Ершова явно обиделась. – Жалко дядьку. А с другой стороны, пятихатку сэкономили. Нучо, домой? - А куда ещё. Только пешком. Спустившись на четвёртый этаж, мы с Юлькой, не сговариваясь, позвонили в квартиру Ковалёвых, и молча ждали реакции. Без вопроса «кто там?» дверь открылась через минуту. - Ты дрочер, Рома. – Сурово сказала Юлька, и стукнула по полу лыжной палкой. – Хуй тебе, а не Царствие Небесное. Сдохни, гнида. - Продавай квартиру, сука бородатая, а деньги отдай в церковь. Иначе не будет тебе прощения. – Я ковырнула засохший кетчуп на шее. – И прекрати ебацца без гандонов. Твоя Вика не спермоприёмник. Рома коротко всхлипнул, и захлопнул дверь. - Чота хуёво мы как-то им отомстили… - Ершова поставила лыжную палку на место, и плюнула Ковалёвым в дверной глазок. - В самый раз. – Я открыла свою дверь, и впустила беса в квартиру. – А мог вообще подохнуть. И тогда менты, кило героина, и… - Четыре трупа-а-а возле та-а-нка… - Нараспев продолжила список ништяков Юлька. - И зона с лесбиянками-и-и-и…
…Дверь за нами закрылась, и в доме номер девять ненадолго воцарились тишина и спокойствие.
Current Mood: aprēcies
|
|