|
Aug. 6th, 2010|08:01 am |
Надо думать только о хорошем. Если остальные направления уже полностью отработаны.
Если власть выбрана народом, то почему у представителей власти столько телохранителей?
- Поздравляю вас с новорожденным. Как вы его назвали?
- Жена хотела Игорем, я - Олегом, но потом решили назвать Наташей.
Командир части приходит домой, а ему жена с порога говорит:
- Ну что, расформировывают вашу часть?
- Да ты что! Ничего подобного! Откуда ты это взяла?!
- Баба Маня на базаре сказала.
- Враньё всё это! Часть как стояла, так и будет стоять. Я командир, я лучше знаю!
На следующий день приходит домой:
- Люся, сходи на базар, узнай у бабы Мани, куда меня переводят...
1985 г. Учебка под Псковом. Нас подняли по тревоге: палки, лыжи, карабины, мешки и противогазы... командовать нами пришел комбат, аж целый подполковник (ну не любил он нашу роту). Сам он маленький, злобный большеголовый с противным голоском, да еще и зубы скалит... ну вылитый лепрекон. Бежим через лес на полигон, а путь не близкий - 15 км, противный ветер и мороз -25. На уазике без верха, едет выпивший для "сугрева" комбат и подгоняет лыжной палкой отстающих:
- Боец! Бегом! Ты как беременная баба! Вот пристрелю тебя тут, чтобы не задерживал роту на марше, ты же не знаешь, учебная тревога или боевая.
- А ты чего разлегся!? Вызову твоих родителей, чтоб приехали и посмотрели какое они говно воспитали!
- Вас, уродов, Родина кормит, а вы бегать не можете!? Ну я вас научу!!!
Так за дружеской беседой, мы полумертвые прибежали на полигон. Ресницы примерзают, а спины мокрые. Комбатовский водитель раздал нам по три патрона, и постелил плащ-палатку на которой наш подполковник показывал, как правильно стрелять по врагам из карабина скс. Первые двадцать человек лежат на огневой позиции, я крайний справа. Ждем команды. Смотрю, за моей мишенью, чуть в стороне стоит уазик лепрекона. Дай думаю пульну один раз в него, тем более водитель должен был припарковаться за линией огня, а я не снайпер. Отмажусь. Команда ОГОНЬ!!!
Я стрельнул... Смотрю уазик стал как-то подозрительно подпрыгивать... Все 20 человек не пожалели по одному патрону для хорошего дела. Вроде бы казалось, пару десятков пуль всего-то, а машина в хлам: мотор пробит, рулевая заклинила, бензин вытек, даже из сидушек выглянул поролон. Целыми остались только гдровские девушки на переводнушках. Комбат матерился и грозил всем трибуналом, минут десять, потом замерз и мы пошли в часть. Мы на лыжах, а он пешком. В начале он бойко шел впереди колонны, потом позади, потом мог только дышать, потом мог только громко дышать и наконец на полдороги сел на снег (видимо курил по три пачки в день). Мобильников тогда не было и в лесу его не бросишь, замерзнет. Завернули его в плащ-палатку и по очереди потащили упырька волоком. Просто живая иллюстрация к стихотворению: "Тятя, Тятя, наши сети притащили мертвеца..." Сквозь брезент он нас не видел, но слышал и мы оторвались по полной...
- Эй! волоки аккуратней, это же тебе не говна кусок, а наш комбат...
- Товарищ подполковник, вы пожалуйста там не стреляйтесь, из-за того, что задерживаете роту на марше, а вдруг тревога учебная...
- Товарищ подполковник, вы еще больший герой чем Маресьев. У того хоть ягоды были и ноги отморожены, а вы там в темноте, без ягод и весь отмороженный, родители вами гордились бы.
Леприкон только клацал от мороза зубами, а сформировать мат.. не мог. Притащили мы его к воротам и сдали дежурному по кпп. .... До конца учебки, комбата в нашей роте мы больше не видели...
Вспоминается история, случившаяся со мной, когда я училась в классе 11. Дело было летом. Родители уехали на дачный участок, мне наказали дома сидеть, к их возвращению воды нагреть помыться, т.к. на лето у нас отключали. Ну мне, конечно же, дома не сиделось, пошла на часик к подружке. Подхожу к нашей двери по возвращению от подруги, а жили мы в семейном общежитие – длинный коридор и девять квартир. Смотрю, коврик перед дверью перевернут, семечки рассыпаны. Думаю, родители вернулись, не успела, будут сейчас ругать меня. Дергаю ручку – закрыто. О, чего это они закрылись? А может, они еще не приехали, это сестричка в гости забегала – «следы» оставила. Вставляю ключ – не открывается. Во чудеса! И вот кто-то с той стороны поворачивает ключ и открывается передо мной дверь. И встречает меня на пороге нашего дома незнакомый мужчина. Ага, в гости к родителям пришел, значит, они всё-таки дома, будут ругать. Заглядываю в комнаты – никого. А дядечка мне тем временем и говорит:
- Проходите-проходите, я уже ухожу.
Тут я смотрю на него, а у него на руках перчатки черные кожаные (это летом – то!), и держит он авоську, из которой обух топора торчит. Смотрю на пол – а там опилки какие – то валяются. И тут до меня дошло: Вор! Ограбили! Последнее добро наше в свою авоську сложил! Теперь меня родаки вообще убьют! Надо спасать нажитое нелегким родительским трудом. Хватаюсь за авоську, кричу ему: Отдай! Он не отпускает, выходит за дверь, я мертвой хваткой держусь за авоську. Вышли так в коридор. Вор не отпускает, и я не сдаюсь! Тянет меня по кафельному полу коридора, а я скольжу ногами, держась за сумку. Уже почти до выхода дотащил меня. И я как закричу: Помогите!!! А рассчитывать на помощь почти бесполезно - летний день, соседи - кто на работе, кто на даче. Но мне повезло. Выбегает на мой крик соседка. Увидела всю эту картину и кричит: «А ну старый хрыч, отпусти девчонку!». Она–то, как позже выяснилось, подумала, что я от него с улицы убегаю. В общем, крик соседки меня спас – вор наконец-то выпустил из своих рук авоську и как-то так вприпрыжку побежал к выходу. Я заглядываю в сумку, а там - ничего! То ли брать у нас нечего было, то ли вор не успел. |
|