: Манифест деклассированного художника
Бедные ненавидят меня за то, что я встаю, когда завод уже остыл, и ложусь спать, когда они встают. Проснувшись, я отправляюсь не на работу, но в парк. По воскресеньям – не хожу в церковь. Понедельник для меня – день не более жёсткий, чем вторник, а пятница – не значит, что «можно, наконец-то, выпить».
Средний класс ненавидит меня за то, что я всё ещё в парке, когда он уже обрастает метастазами детей, машин и небольших, но собственных домов, где в праздник пахнет пирогами и безопасными беседами.
Богатые ненавидят меня потому, что могут отправиться в парк, но не способны ничего там пережить. Я для них – нищий лох, но лох, который, тем не менее, ничего им не подаёт, и обладает тем, что они не могут купить.
Мой «класс» отвратителен всякому прочему классу. Я недостаточно беден, чтобы уверовать в Маркса, и недостаточно глуп, чтобы – в Христа. Я не могу быть правым, потому что я – Другой, и не могу быть левым, потому что я – художник.
Фашисты ненавидят меня за то, что во мне умирает их бог, социалисты – за отсутствие сочувствия к ненавидящему меня мировому нищебродству.
«Ты – в привилегированном положении», говорят мне леваки, указывая на то, что мне не нужно ходить на работу, которую я мог бы ненавидеть.
В этой этической претензии, Маркс – особенно Авраам. Привилегией является любое положительное обстоятельство – например, тот факт, что большинство читателей этого текста недавно позавтракали, в то время, как дети Африки…
Рядом всегда есть кто-то, кому хуже. Стоит ли выстраивать иерархию достоинства на основании конкуренции бедами? Каждый из нас ютится в Аду.
Социалистический призыв к нравственному состраданию – это христианское требование отвергнуть удовольствие и принести себя в жертву тем, кто тебя ненавидит. Ханжество предполагает порку за безжизненные идеалы.
Мне плевать на цепи, которые, словно боа, оплетают шеи тех, кто всегда будет считать меня дегенератом. Всё, что я делаю, исходит из желания случиться, вспыхнуть и пропасть. Мой призыв к эмансипации рождается не из сострадания к эксплуатируемым, но из эгоистического отвращения к кретинам, почкованию которых способствуют рабство и несвобода.
Моё привилегированное положение – это социальное несуществование. У меня нет ни дома, ни гражданства, ни страховки. Моя семья и друзья – далеко, будущее – сомнительно, а работа считается ненастоящей.
Я – деклассированный призрак. Моя привилегия – это возможность мыслить и чувствовать дольше и глубже. Гуляя в темноте, я смотрю в окна и понимаю: быть художником – интереснее, чем быть хорошим человеком
http://www.looo.ch/2013-04/847-declasse
Бедные ненавидят меня за то, что я встаю, когда завод уже остыл, и ложусь спать, когда они встают. Проснувшись, я отправляюсь не на работу, но в парк. По воскресеньям – не хожу в церковь. Понедельник для меня – день не более жёсткий, чем вторник, а пятница – не значит, что «можно, наконец-то, выпить».
Средний класс ненавидит меня за то, что я всё ещё в парке, когда он уже обрастает метастазами детей, машин и небольших, но собственных домов, где в праздник пахнет пирогами и безопасными беседами.
Богатые ненавидят меня потому, что могут отправиться в парк, но не способны ничего там пережить. Я для них – нищий лох, но лох, который, тем не менее, ничего им не подаёт, и обладает тем, что они не могут купить.
Мой «класс» отвратителен всякому прочему классу. Я недостаточно беден, чтобы уверовать в Маркса, и недостаточно глуп, чтобы – в Христа. Я не могу быть правым, потому что я – Другой, и не могу быть левым, потому что я – художник.
Фашисты ненавидят меня за то, что во мне умирает их бог, социалисты – за отсутствие сочувствия к ненавидящему меня мировому нищебродству.
«Ты – в привилегированном положении», говорят мне леваки, указывая на то, что мне не нужно ходить на работу, которую я мог бы ненавидеть.
В этой этической претензии, Маркс – особенно Авраам. Привилегией является любое положительное обстоятельство – например, тот факт, что большинство читателей этого текста недавно позавтракали, в то время, как дети Африки…
Рядом всегда есть кто-то, кому хуже. Стоит ли выстраивать иерархию достоинства на основании конкуренции бедами? Каждый из нас ютится в Аду.
Социалистический призыв к нравственному состраданию – это христианское требование отвергнуть удовольствие и принести себя в жертву тем, кто тебя ненавидит. Ханжество предполагает порку за безжизненные идеалы.
Мне плевать на цепи, которые, словно боа, оплетают шеи тех, кто всегда будет считать меня дегенератом. Всё, что я делаю, исходит из желания случиться, вспыхнуть и пропасть. Мой призыв к эмансипации рождается не из сострадания к эксплуатируемым, но из эгоистического отвращения к кретинам, почкованию которых способствуют рабство и несвобода.
Моё привилегированное положение – это социальное несуществование. У меня нет ни дома, ни гражданства, ни страховки. Моя семья и друзья – далеко, будущее – сомнительно, а работа считается ненастоящей.
Я – деклассированный призрак. Моя привилегия – это возможность мыслить и чувствовать дольше и глубже. Гуляя в темноте, я смотрю в окна и понимаю: быть художником – интереснее, чем быть хорошим человеком
http://www.looo.ch/2013-04/847-declasse