|
|
Saturday, April 24th, 2010
|
8:40a - chew fu - malacis
ne tik sen šausminājos par kaut ko, ko nav iespējams ne skatīties, ne klausīties.
bet nav tik traki, re kā pat no šitādas briesmīgas popdziesmas ir iespējams uztaisīt kaut ko grūvī, turklāt - atstājot no oriģināla ne tikai ragus nagus, bet arī samērā daudz miesas.
current mood: after-hours (comment on this)
|
10:02a - pirmā līmeņa īrisi
stāts par humoru, linkā pie vistu_zagļa pamanīts; labs stāsts, pamācošs:
Про большие ириски (извините за ассоциацию первого уровня).
Была история, которую потом пересказали трое из четверых её участников, в последний раз я слышал её недавно на концерте Шендеровича.
Она того стОит.
Излагает бард Михаил Кочетков:
— Анекдоты могут сочиняться сами, при условии, если в компании находится человек, полностью лишенный чувства юмора.
Это был водитель Шифрина, который вез нас из латвийского посольства в какое–то другое место. Впереди сидел Иртеньев, а сзади – Шендерович и Кочетков. Попали в пробку, и тогда он как хозяин ситуации говорит: «Я сейчас расскажу одну смешную историю. Это было под Ковровым, Владимирской области. Там зима была – градусов 40 мороза, а мы пошли ловить тех, кто в самоволку убежал. Ходили–ходили – никого не нашли. Пошли греться. В это, в вокзал. И тут один чучмек попался. Ну, мы к нему, а он как драпанул по путям. А я спортсмен – за ним. Он – от меня. Бегу–бегу – догнать не могу. Минут 15 за ним бежал. Расстроился. И тогда – ка–ак спуртанул, как догнал его, как дал ему по башке – он без сознания упал, в снег прямо. Ну, я сел на рельсы, жду. Минут через 20 наши пришли, повязали того, как коня, и отвезли в кутузку. А я прихожу после дежурства, штаны снимаю – а у меня во–от такие яйца. Отморозил. Прихожу к врачу. А мне этот фельдшер, или кто там был, прописал три укола в день. Каждый день. Больно так, я вам скажу! Целый месяц. Три санитара – три укола. Месяц проходит – нормальные стали. А мне на побывку надо ехать. Я думаю: если б у меня были вот такие, то меня бы, может, девки больше любили. Я уже их и на мороз выносил, и в холодную воду окунал – ничего не помогает».
И замолчал. Я говорю: «Что, всё?» Он: «Да».
А надо быть Иртеньевым… Он говорит: «У меня тоже был случай. Я в самоволку пошел… А меня на вокзале–то словили. А я как драпанул. А он за мной – мужик. Огромный такой. Минут 15 от него увертывался, но он догнал, сука, как дал по башке, очнулся – уже на нарах. Потом оказалось, что он яйца отморозил…»
Тут Шендерович вступает: «А я в армии фельдшером был… Приходит к нам один, с во–от такими… А у меня три санитара. Ничего не умеют. Ну, я все лекарства, что у меня были, — ему прописал. И они у меня целый месяц практиковались. Сейчас ребята делают укольчики – не заметишь. Как комар. Хочешь, Мишка, — ты у нас все время болеешь, тебе уколы нужны, — хошь, телефончик дам?» – «Нет, не надо». – «Тогда ты рассказывай».
Ну, я и говорю: «Когда я был яйцом…»
Мы все тронулись… А водитель спрашивает: «Почему яйцом?».
current music: klaas meets haddaway - what is love 2k9 (comment on this)
|
|
|
|